Две полоски для тирана

— И что мне теперь с этим делать? — спросила саму себя на эмоциях.

Хочется и плакать, и смеяться одновременно. Новость, как говорится, совсем не ко двору пришлась. Нет, я, однозначно, очень рада, но что дальше? Получается все, ради чего боролась, страдала, все равно придется перечеркнуть? Если измену Миша еще мог мне простить, то как быть с чужим ребенком? Нет смысла врать самой себе, убеждать, будто есть маленький шанс, что малыш от мужа. Я должна трезво смотреть на вещи и уже начинать продумывать варианты на два-три шага вперед.

Римма Петровна, похоже, еще спала, вот и прекрасно. Тест я забрала с собой и так же сунула в сумочку, незачем ей сейчас такая информационная бомба.

— Что же делать… как быть… — я металась по комнате и не могла понять, как поступить.

Куда мне теперь идти? Опять садиться родителям на шею совершенно не хочется, а Ирки еще месяц не будет в стране. Все же, пока не поговорю по душам с Мишей, у меня все еще есть пусть и крошечная, но надежда. Как ни крути, я же люблю его до сих пор, несмотря на все его пинки. Если бы не любила, давным-давно махнула рукой на долг и ушла, оставив его одного разгребать свои проблемы.

На всякий случай собрала вещи, которые отложила вчера свекровь, забрала кое-что еще из шкафа: обувь, белье и то, что покупала себе сама. Удивительно, но все влезло в небольшой рюкзак. Вроде и вещей целый шкаф, но я не стала брать абсолютно все, похоже, свекровь будет с боем отстаивать каждую тряпку. Пусть она ей не нужна, но пойдет на принцип, лишь бы мне не досталось. Плевать. Вещи — дело наживное, а вот как быть с чувствами? Их так просто в мусорку не выбросишь по щелчку пальцев!

Приехав в больницу, поднялась на второй этаж, но в палату зайти не решилась. И без того не спокойно на душе, так и я еще себя накрутила до крайней точки, пока шла к мужу. Как ему преподнести информацию так, чтобы он не осудил меня, а понял и простил? Понял, в конце концов, почему мне пришлось идти на поводу у Литвинова.

Оттягивать уже некуда, чем дольше стою, тем сильнее нервничаю, а мне теперь нельзя, нужно думать не только о своих потребностях. Мамочки… До сих поверить не могу, может, я все еще сплю? Специально ущипнула себя, конечно же, ничего не изменилось.

Наконец, взяв себя в руки, вошла в палату и сразу заметила, что Мишиного соседа нет. Просто идеальный момент для признания! Он увидел меня, но не улыбнулся, как прежде, а посмотрел в глаза с некой долей презрения. Отвернулся, будто не хотел видеть и вовсе.

Я тяжело сглотнула, ком застрял в горле, а к глазам уже подкатывали слезы, лишь чудом сумела их проморгать. Неужели свекровь успела наябедничать?

— Привет, — голос дрогнул.

Страшно подумать, что могла наплести Римма Петровна, она же любит сильно сгущать краски, даже если увидела один невинный поцелуй в щеку.

— Вспомнила, что у тебя все еще есть муж? — процедил он сквозь зубы.

Миша даже говорить стал выражениями его матери! Точно, без нее тут никак не обошлось. Я присела рядом с ним на стул, стала нервно заламывать пальцы, вот как начать разговор, когда муж уже считает меня врагом народа?

— Зачем ты так, я приходила к тебе пару дней назад.

Миша промолчал, а я остро ощущала вдруг возникшую между нами пропасть, через которую теперь невозможно перепрыгнуть. Воздух в палате стал тяжелым, я фактически задыхалась от паники и захвативших меня в плен удушающих эмоций. Не хочу с ним расставаться! Да, наши отношения в последнее время нельзя назвать идеальными, но все пары рано или поздно проходят через кризис. Все решаемо, нужно лишь высказаться обоим и постараться больше не допускать прежних ошибок. Слишком много стало лжи и недомолвок между нами.

— Почему ты мне не сказал, что оформил покупку дома на мать?

Муж резко повернулся и зыркнул так холодно, что я поежилась. Вероятно, следовало начать разговор с другого, но меня вдруг захлестнула обида, хотелось знать наверняка, есть ли смысл спасать наши отношения?

— Дом, серьезно? — упрекнул. — Тебя именно это волнует в первую очередь? Я столько лет доказывал матери, что ты не меркантильна и живешь со мной по любви, а теперь вдруг заявляешь о доме?!

— Вот именно! — воскликнула, внутри бурлила обида, вперемешку со злобой. — Ты прожил со мной пять лет и до сих пор сомневаешься, какая я?

Мы оба говорили на повышенных тонах, наплевав, услышит нас кто-то или нет.

— Да в том-то и дело, что я прожил пять лет и только сейчас узнал, моя жена — шлюха!

Его слова ударили, как звонкая оплеуха, я отшатнулась от них и не могла поверить, что слышу такое из уст любимого мужа. Слезы жгли глаза, а от обиды рвалось на части сердце. Как он может? После всего, что было между нами…

— Ты… у меня нет слов.

Я смотрела на него и не узнавала. Такое ощущение, что мне подменили мужа: отрешенный и холодный, злой. Какой-то… не родной. Мысли путались, в ушах все еще звенело то ужасное слово, мешая мне здраво мыслить.

— У меня тоже.

— Я не знаю, что тебе наплела твоя мать, но…