Две полоски. Залетела от незнакомца (СИ)

Но старушенцию, даже такая вредную, я никак не могла бы перепутать с Байсаровым Давидом Даниловичем, поэтому стучусь в дверь под номером сто пятнадцать.

Из-за двери доносится громкий лай, который перекрывается утробным воем. Меня передергивает.

Я его помню? Или это я уже себя накручиваю? Кажется, точно такой вой я слышала той ночью. Но мне с тех пор успело присниться столько всякого бреда, что я теперь путаюсь.

Шаркающие шаги перекрывают остальные звуки. Дверь со скрипом распахивается.

На пороге стоит дед. Настоящий дед, с седой бородой и морщинистыми руками. Густые седые брови сведены на переносице.

— Чего надо?

Прям точно как его бабка-соседка. Они будто брат и сестра, даже внешне немного похожи.

Но... Настоящий дед? Нет, только не это...

— Здравствуйте, — стараюсь, чтобы голос не дрожал, — это вы Байсаров Давид Данилович?

— Ну я, — отвечает дед и прищуривается с подозрительностью в голосе. — А ты кто?

— Я... Я... — теряюсь и беспомощно хлопаю ресницами. А мозг лихорадочно работает.

Значит Байсаров-два существует. Живет по адресу, по которому прописан, и ни о чем не подозревает. Но это не он был той ночью, я уверена. Тот был высокий, мускулистый, с широкими плечами.

У дедушки голос старческий, скрипучий. А у того низкий, хриплый. Будоражащий...

Господи, о чем я думаю? Дед смотрит подозрительно, у него такой вид, будто он прямо сейчас вызовет полицию.

Но я не могу признаться. Я должна все выяснить. И главное, он меня не узнал. Значит в ту ночь в его доме был кто-то другой.

И я выдаю первое, что приходит на ум.

— Вы верите в Бога?

Дед выпрямляется, смотрит испепеляющим взглядом и каркает:

— Иди нахуй!

И с громким стуком закрывает дверь прямо перед моим носом.

Глава 10

Давид

— Сука, — в подушку хриплю и пальцы в кулак сжимаю.

Смех дедка с соседней койки раздражает еще сильнее, чем то, что мне укол делает медсестра, которая иголку походу только с утра увидела. Не успела, блядь, познакомиться! Иначе какого хера так больно?!

— Ты, дочка, укол делай и быстренько уходи, а то этот как щупальцы свои распускать начнет, то с красной рожей из больницы выйдет.

Напоминаю себе, что возраст уважать нужно, но этот сам нарывается. Всю ночь нарывался и сейчас продолжает.

— Дед, не звезди. Смирись, что уже у самого ни хера не выходит, и посчитай мух на подоконнике.

В ответ рявкаю, а медсестра позади меня даже не думает процедуру заканчивать. Я-то думал, что самое ужасное уже произошло. Иглу она мне засадила, но как я ошибся.

— Су-ка, — хриплю снова, когда медсестра начинает лекарство вводить. Она здесь точно для того, чтобы людям помогать или ее для пыток вызывают?

Интересно, могла Василиса ее ко мне прислать? Отомстить за ночные пощупывания?

— Дочка, ты еще ему всади, а то пиздит много. Пиздит, пердит и стонет.

Этот дедок точно своей смертью не помрет.

— Дед, ну опять зависть, из всего этого списка тебе только одна функция все еще доступна.

— Все, ватку приложите и через несколько минут можете переворачиваться.

Медсестра как будто и не слышит нашей с дедом перепалки. Лицо максимально каменное. Похуизм читается даже отсюда, когда я стену рассматриваю больше, чем все остальное.

— А мне когда на процедуры? Долго я с этим нытиком здесь лежать буду? Он уже попиздел, сейчас ныть начнет.

— Вам могу тоже укол для профилактики сделать.

Дедок моментально осаживается. Приходит моя очередь злорадно смеяться. Но надолго меня не хватает, я забываю, что на задницу переворачиваться нельзя, и тут же снова громко матерюсь. Вот когда Василиса укол делала, я практически ничего не почувствовал. Точнее почувствовал, но в других местах.

Нужно говорить, что зад болеть не перестал после ебучего укола? Кое—как прихрамывая, я дошел до кабинета моего врача и отпросился домой. Клятвенно пообещал, что буду приходить на уколы и перевязки. Я бы и так пришел, потому что с Василисой еще не закончил. Точнее только начал.

Деду пожелал херовых процедур и довольный направился домой.

Еще раз проклял медсестру, когда садился в такси, а после еще вспомнил, что мне нужно собак вывести на прогулку. Они у меня хоть и воспитанные, но лоджию деда наверняка уже обгадили. При всей любви ко мне терпеть вечно они не умеют.

С полной уверенностью, что прогулка с собаками станет сегодня единственной моей проблемой, я попытался провернуть ключ в замочной скважине. Но у меня ничего не получилось.

Попробовал еще раз. И результат это принесло. Дверь открылась. Только не моим ключом.

— О, вернулся!

Я точно где-то нагрешил. Иначе я даже объяснить это не могу.

Дед на пороге квартиры и его недовольный тон — это точно какое-то наказание. Может расплата за то, что я трахнул медсестру из госклиники?

— Ты как здесь оказался? — скрыть разочарование в голосе не удалось.

— А, ты, вижу прям расстроился. Сегодня правой передергивать собирался, раз левую перемотал?!

Блядь!

В квартиру захожу под остроумные шутки деда. Он явно соскучился в пансионате по любимому внуку.

— Закончил? — Устало интересуюсь спустя минут пять, когда дед не останавливается, а слушать его уже нет никаких сил.