Две половинки счастья

Последние сутки пролетели в каком-то кошмаре: сначала она пыталась заставить себя уснуть, чтобы хоть как-то выветрить винные пары. Потом, когда поняла, что это невозможно, выпила пять чашек крепкого кофе и до утра мерила шагами комнату. Как только проснулся Мик, она подошла к нему и с непреклонностью в голосе сказала, что хочет ехать в Эдмонтон, и ее надо отвезти до трассы. Мик, хоть и сильно не хотел отрываться от теплой компании, довез ее до самого города и высадил около дома, где они жили последний год. Но поступил он так вовсе не из благородства, которое хотел продемонстрировать, а совсем по другой причине. Если бы она уехала на попутной машине, значит, на середине пути (Мик был просто уверен в этом) передумала бы и опять сбежала к Ричу. Но Марго, скажи он ей об этом вслух, очень удивилась бы, у нее и в мыслях не было возвращаться к Ричарду.

Даже не разобрав сумки (а зачем, если те же вещи можно взять с собой к маме?), она заказала билет на вечерний рейс и около восьми была уже в Штатах. Вокруг висели те же гирлянды, огни, венки, в общем – вся Рождественско-Новогодняя мишура, как и там, у Рича. Господи, почему «у Рича»? Что, вся Канада теперь связывается в ее мыслях только с одним человеком? Почему, например, не «как у нас»? Или не «как у нас с папой»? Она вздохнула. Насчет папы, наверное, причина понятна. Иначе она поехала бы к нему, а не сюда. Нет, нет. Никакого Ричарда. Надо гнать от себя эти мысли.

…Под елкой, наряженной еще с Рождества, лежало множество свеженьких серебристых коробочек с огромными бантами, которые она увидела сразу, как только вошла в холл. Наверное, к Новому году приготовились, подумала Марго и улыбнулась тетушкам. Те выбежали ей навстречу и тут же гроздьями повисли на дорогой племяннице, которую не видели уже около пяти лет. По-прежнему одинаковые, как елочные шары! Их общее родовое дерево имело много сложных и запутанных ответвлений, поэтому сама она лишь смутно помнила, кто кому и кем приходился. Но четыре пожилые женщины, словно выпрыгнувшие из одной упаковки симпатичных розовощеких кукол, всегда звались тетушками, хотя одна из них точно приходилась Марго двоюродной бабушкой. Они одинаково говорили, одинаково перекатывались на своих коротеньких толстых ножках и с годами одинаково старели…

Позади этой веселой восторженной толпы, ожидая очереди на целование, скромно стояли мама и София, с ласковым укором улыбаясь Марго. Они были рады видеть ее снова дома и тут же заявили, что оставляют до весны, и это не обсуждается. Марго только загадочно улыбалась в ответ.

Здесь было все как раньше. И в то же время совсем по-другому. Для Марго, привыкшей расценивать этот дом как госпиталь, где лечатся любые сердечные раны, сегодня все было в новинку: другие стены, другая мебель, перепланированные комнаты, где теперь безраздельно царила София вместе со своим новым ухажером с веселым именем Билли. Марго даже хохотнула, когда услышала, как зовут молодого человека: видимо, сестра была обречена встречаться исключительно с Биллами.

Да, здесь все было не так, как при папе, но главное – исчез прежний Дух. В чем он воплощался, Марго и сама не знала, но точно чувствовала, что за время ее отсутствия из окружающей обстановки было вырезано скальпелем нечто важное, какая-то существенная часть живого организма, без чего этот организм стал неполноценным.

За два последних года она привыкла скитаться по квартирам, гостиничным номерам, домам друзей… В принципе, ей не нужен был дом, она могла обходиться самым минимальным в этой жизни, но иногда хотелось куда-то возвращаться.

– Ах, мы сейчас будем обедать!

– Посмотрите, как она осунулась!

– Ах, я такая голодная!

– Глэдис, но Марго в сто раз хуже! Она прилетела на самолете!

– Ах, стулья, стулья! Мы не поставили стулья к столу!

– Мы забыли подарить ей подарки!

– Но она же хочет кушать!

– Ах, нет, садитесь!.. Начнем сразу с горячего!

– Марго, милая, но почему у тебя такой вид? Ты больна?

Марго улыбалась, сидя на софе в углу комнаты. Это был привычный с детства гомон ее непобедимых тетушек. Она и не знала, что так соскучилась по ним, а ведь когда-то их суета сильно раздражала, и ей приходилось воевать с ними! Трое из тетушек жили в Бисмарке, а одна – где-то неподалеку, и на все праздники «непобедимая гвардия» неизменно собиралась у кого-нибудь дома.

Совершенно непонятно, как при таком тесном общении маме и отцу удалось скрыть от них причины своего развода. Но ни одна из тетушек так и не узнала о той некрасивой истории, приключившейся с их семьей два года назад по милости ее сестрички Софии.

Наконец все уселись обедать, если можно было вечернюю девятичасовую трапезу назвать «обедом», но тетушки любили выражаться по-европейски. Билли – единственный мужчина, оказавшийся сегодня за столом, – сидел почти напротив Марго и без стеснения разглядывал ее. А пока все покатывались со смеху над каким-то анекдотом, послал ей незаметный, откровенный и даже несколько пошлый воздушный поцелуй. Марго добавила к своим выводам о вкусах сестры еще одно наблюдение: София любит мерзавцев.