Две половинки темной души

– Опять… – прошептала Таня – ее голос осип от крика и рыданий. – Это случилось опять…

– Не понял…

– Убийство.

Роман нахмурил брови и сделал несколько шагов к Тане. Мэри пошла за ним и…

Оба они увидели то, что скрывалось за умывальниками. А именно – труп. Окровавленное тело их старшего брата.

Илья лежал на спине. Глаза его закатились и остекленели. Грудь вся была в ножевых ранениях. А на лице – запекшиеся кровавые буквы…

«ПРОСТИ».

Рома резко отвернулся. Его замутило. С семнадцати лет он не мог видеть мертвецов. С тех пор, как убил приемного отца.

– Надо позвонить в полицию, – сдавленно проговорила Мэри.

– Костя побежал звонить, – просипела Таня. – Мы вместе с ним обнаружили Илью… – Она умолчала о том, что они с Костей пришли сюда, чтобы заняться сексом. Валя спал с ними в комнате, и там это было невозможно.

– Сколько сейчас времени? – спросил Рома.

– Семь.

– Скоро проснутся остальные отдыхающие, надо сообщить охране об убийстве. Чтоб место оцепили. – И он после короткой паузы добавил: – Я этим займусь. Но рядом с трупом надо кому-то остаться.

– Одеться не забудь.

– Свой свитер я не нашел. Ума не приложу, куда он мог деться?

И ушел, зябко поеживаясь.

Мэри тоже было холодно в одной футболке, но она осталась с сестрой у трупа Ильи.

– Вы такие спокойные, – судорожно вздохнула Таня. – Как будто вам все равно…

– Конечно, нам не все равно, – с укором произнесла Мэри.

– Вы ни слезинки не проронили.

– Я разучилась плакать.

Мэри не обманывала. Она на самом деле давно разучилась плакать. Душа рвалась, а глаза оставались сухими. Все из-за Марлона.

Она стала его правой рукой, как и обещала. Научилась играть на гитаре и рисовать. К музыке и изобразительному искусству у нее всегда были склонности, она просто развила их. Вернее, Марлон. Он научил ее всему. Конечно, она не достигла уровня мастерства Марлона, но сносно играла и отлично рисовала. Этим и зарабатывала. Сначала вместе с любимым (они выступали дуэтом), потом одна. Смогла устроиться в журнал! Спасибо Дэну – познакомил ее с людьми из мира моды. Они и свели Мэри с редактором глянцевого журнала. Той понравились ее работы, и она взяла девушку без специального образования в штат.

А вот дела Марлона шли из рук вон плохо. Ему по-прежнему не везло, но если раньше он воспринимал свои неудачи с легкостью, то теперь переживал так, что впадал в черную меланхолию. Чтобы справиться с ней, он стал курить марихуану. Сначала изредка, потом все чаще и чаще. И если первое время он был после пары затяжек благодушен, то впоследствии сделался мрачен и раздражителен. Он стал поднимать руку на Мэри. Винил во всем ее. Орал, что, если б не связался с нею, не поехал бы в Вегас и не получил бы травму. Гнал ее. Проклинал.

Мэри плакала и просила прощения, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Просто хотела, чтобы Марлон успокоился. А если она возражала, он бушевал еще сильнее. Когда проходил приступ ярости, Марлон винился перед ней. Умолял не бросать его, потому что без нее он пропадет.

Как-то Мэри познакомилась в редакции с телевизионным режиссером. Они разговорились. Он сообщил, что ищет исполнителя на роль кантри-певца. Мэри сразу же предложила ему кандидатуру Марлона. Режиссер согласился его посмотреть. Назначил встречу.

Мэри неслась домой как на крыльях. Ей не терпелось порадовать любимого. Она не сомневалась, что Марлон получит роль. Он и артист прекрасный, и певец. А уж кантри исполняет – заслушаешься! Да и по типажу он подходит. Режиссер описал героя, и Мэри казалось, что он про Марлона говорит, а не про вымышленного персонажа.

Она хотела пойти на «смотрины» вместе с ним, но он не позволил. Выкурив для настроения косяк, Марлон отправился на встречу один. Вернулся через два часа злой как черт.

– Я им не подошел! – процедил он, хватаясь за кисет с марихуаной.

– Почему? – упавшим голосом пролепетала Мэри.

– Не тот типаж. Хотя пою хорошо. – И ушел на балкон курить.

Мэри тут же набрала номер режиссера.

– Мэри, ты кого ко мне прислала? – первым начал он.

– Марлона, своего парня, – растерянно ответила она.

– Да… Знал я, что влюбленные слепы, но чтоб настолько… Ты помнишь, как я тебе описывал героя?

– Да, конечно. Чуть за тридцать. Внешность стопроцентного американца. Симпатичное лицо. Стройный. Живые глаза.

– Точно. И какое отношение к описанному мною человеку имеет твой бойфренд?

– Ему за тридцать, он техасец, стройный, с глазами…

– …наркомана, – закончил за нее режиссер. – И выглядит Марлон стариком. Он тощ, а не строен. У него дерганое лицо человека на грани нервного срыва, если не больного психически. Он смог бы сыграть какого-нибудь рокера из семидесятых, прочно сидящего на игле, но не нашего героя. И то я бы подумал, брать его или нет. С наркоманами много мороки. Они часто срывают съемки. Одно могу сказать в качестве комплимента ему: Марлон прекрасно поет. Мой вам совет: забудьте об актерской карьере для него. Лучше займитесь музыкальной. Прощай!

В тот день Марлон перешел на кокаин.