Две правды и одна ложь…

– Отлично, – сказала Лили, театрально вздыхая.

Лорел выбросила остатки кренделя в мусорное ведро, обернутое ярко-зеленым плакатом с лозунгом «СДЕЛАЕМ ПЛАНЕТУ ЛУЧШЕ!», и поправила пряжку на ремешке своей сумки.

– Какая помощь от нас потребуется? И какой дресс-код? Летние платья?

Мадлен сделала большой глоток лимонной воды.

– Начало вечеринки в десять, но мы должны прийти раньше, чтобы все подготовить. Еду и напитки мы с Шар берем на себя. На тебе, Лорел, список гостей, а ты, Саттон, займешься музыкой. Насчет дресс-кода… Может быть, шорты, каблуки и модный топ? Но обязательно что-то новое. Ладно, пошли, пора на шопинг!

Она схватила Эмму за руку и потянула ее из-за стола. Эмма улыбнулась, оценив пальмовую ветвь мира, протянутую Мадлен. Девушки направились к бутику под названием «Кастор и Поллукс»[40]. Как только они вошли в стеклянные двери, в носу защекотало от запахов новой одежды и сладких духов. Манекены в плиссированных шифоновых юбках и жакетах в «елочку», с застывшими на узких бедрах руками, смотрели на них пустыми глазами. Туфли на высоченной шпильке, какие Эмме еще не доводилось носить, выстроились вдоль полок магазина.

– На тебе это будет выглядеть потрясающе, Саттон, – сказала Шарлотта, протягивая ей серебристую туфельку на танкетке.

Эмма взяла ее в руки и незаметно посмотрела на цену. Четыреста семьдесят пять долларов? Она постаралась не проглотить язык, возвращая туфлю на место. Она прожила здесь уже целый месяц, но ей так и не удалось привыкнуть к тому размаху, с которым подруги Саттон занимались шопингом. Стоимость каждой вещи из гардероба Саттон приближалась к тому, сколько она сама тратила на одежду в год. И это в хороший год! В четырнадцать лет на обновки денег вообще не нашлось. Приемная мать, Гвен, жила в маленьком городке километрах в тридцати от Лас-Вегаса. К началу учебного года она шила своим воспитанникам наряды на швейной машинке «Зингер» эпохи 1960-х – она мнила себя кем-то вроде дизайнера. Но что гораздо хуже, Гвен увлекалась готической романтикой, поэтому в восьмой класс Эмма пошла в длинной, летящей бархатной юбке, кремовой блузке, напоминающей корсет, и поношенных биркенштоках[41]. Нетрудно догадаться, что Эмма была не самой популярной девушкой в средней школе «Иголки кактуса». После этого она всегда старалась найти работу, чтобы покупать себе хотя бы базовые вещи.

Лили понесло к столику, заваленному тонюсенькими топами и футболками, а Габби метнулась к стойке с рубашками поло. Шарлотта повела Эмму к вешалкам с мини-платьями и указала на одно из них.

– Вот это, цвета лаванды, идеально подходит к твоим глазам, – сказала она.

Девушки спрятались за занавеской примерочной, огороженной четырьмя трехмерными зеркалами. Пока они примеряли короткие юбки и струящиеся топы, в этих зеркалах отражались десятки их копий.

– Роскошно, Мадс, – сказала Эмма, разглядывая Мадлен в хлопковой юбке цвета лайма, которая выгодно подчеркивала ее длинные, гибкие ноги балерины.

– Бери, даже не сомневайся, – авторитетно заявила Шарлотта.

– Я не могу, – пробормотала Мадлен.

– Почему? – Шарлотта наморщила лоб. – У тебя нет денег? Я куплю для тебя.

Мадлен скинула юбку.

– Она плохо сидит.

– Вовсе нет! – Шарлотта подхватила юбку с пола. – Я обязательно ее куплю.

– Шар, не надо, – отрезала Мадлен, и в ее голосе промелькнули истерические нотки. – Мой отец все равно не позволит мне ее надеть. Скажет, что она слишком короткая.

Шарлотта выронила юбку, и ее губы сложились в прямую линию.

В примерочной стало тихо. Девушки отвернулись, деловито роясь в кучах одежды и глядя куда угодно, только не на Мадс. Такой эффект произвело одно лишь упоминание о мистере Веге.

Эмма надела через голову сиреневое платье, осторожно расправила тонкие бретельки на плечах. Шелк мягко ласкал кожу, и благодаря удачно скроенной талии плоская фигура Эммы выглядела более женственно.

– Вау, Саттон! – Шарлотта аж присвистнула.

– Привет, красавица, – пропела Лорел, как будто забыв про сестринскую ревность.

Стоя перед зеркалом, Эмма старалась не пялиться на себя слишком уж откровенно, но глаз отвести не могла. Это платье действительно сделало из нее королеву. Саттон, может, и привыкла примерять дорогую одежду, в которой выглядела на миллион, но Эмма всегда обходилась добротными шмотками из Goodwill[42] или обносками других приемных детей. Сейчас она чувствовала себя неповторимой в платье, сшитом как будто для нее.

Лорел положила руку на плечо Эммы.

– Знаешь, кому ты особенно понравишься в этом? Итану.

Эмма вздрогнула.

– Ты о чем?

– Я видела, как вы разговаривали в школе, – сказала Лорел. – Ежу понятно, что он запал на тебя.

Эмма вытаращилась на Лорел, надеясь силой мысли заставить ее заткнуться. Но Лорел продолжала как ни в чем не бывало, наматывая на пальцы прядь светлых волос.

– Знаешь, что тебе нужно сделать? Заставь его пригласить тебя к нему домой, тогда ты сможешь выкрасть его стихи.

– О-о, ты имеешь в виду, для розыгрыша? – встряла Лили.