Две принцессы Бамарры

Влетела Белла в ночной рубашке и чепце. Через руку у нее была перекинута одежда, а в другой она несла неуклюжего вида холщовый мешок. Гувернантка резко остановилась и неуверенно помялась, глядя то в потолок, то в пол – куда угодно, только не на меня. Затем она расплакалась.

– Я должна идти, – сказала я. – Должна.

Белла кивнула.

– Вот. Наденьте это. – Она протянула мне одежду.

В обычной жизни я бы ни за что не надела это платье из грубого ярко-зеленого муслина с канареечно-желтым передником. Наряд годился для бойкой служанки ниже меня ростом и фигуристее. Но в таком виде легче покинуть замок незамеченной.

– А вещи понесете в этом. – Белла подняла мешок.

Так лучше, чем с корзинкой: у той отсутствовала крышка.

– Вот еще полезная вещь. Только осторожнее с ними. – Белла полезла в мешок и извлекла пару поношенных черных сапог.

– Ой, они такие большие, – заметил Мильтон.

Сапоги были впору королевскому гвардейцу, тем более у меня на ногах уже красовались мои собственные сапожки для верховой езды, очень прочные.

– Это не простые сапоги, а семимильные. – Белла снова полезла в мешок. – А это к ним в придачу.

Я ничего не поняла.

– Что за семимильные сапоги? И зачем к ним подзорная труба?

– Это ваша матушка оставила вам с Мэрил. – Белла вытерла слезы и шмыгнула носом. – Она говорила, сапоги покрывают семь миль за один шаг. А зачем подзорная труба, не знаю.

– Почему ты их раньше нам не давала?

Белла покраснела:

– Они не годились для принцесс, а Мэрил обязательно бы ими воспользовалась. – Лицо ее сморщилось. – Теперь это уже не важно.

Мэрил бы сапоги понравились. Мы с Беллой обе удерживали Мэрил от исполнения ее заветнейших желаний.

– Спасибо. – Я засунула сапоги и подзорную трубу обратно в мешок и добавила свои вещи из корзинки.

Мэрил правильно сделала, что сказала Мильтону. Она снова выступила моей сестрой-защитницей.

Одной из брошек я приколола к нижней юбке кошель с мойли. Затем посмотрела на Бесстрашный, прислоненный к умывальнику.

Воин из меня никудышный, но это был подарок Мэрил. Меч тоже отправился в мешок – еле поместился, мне едва удалось затянуть шнурок на горловине. Хотелось надеяться, что ножны не пропорют ткань.

– Куда вы пойдете? – спросила Белла.

Я пожала плечами. Если верить Рису, цель сама меня найдет. Оставалось уповать на его правоту, поскольку сама я не загадывала дальше пересечения подъемного моста. Меня и на это-то едва хватало.

Глава четырнадцатая

Мильтон обещал вывесить на самой высокой башне серый вымпел, когда Мэрил перейдет в следующую фазу «серой смерти». И посоветовал мне почаще смотреть в подзорную трубу. Мы обнялись с ним на прощание.

Белла тоже обняла меня.

– Драконы и призраки знают многое. – Бедняжка икала от беспрестанно текущих слез. – Но пусть кто-нибудь другой расспросит их за вас. Сами не лезьте.

В комнату к Мэрил я больше заходить не стала. Если зайду, то никуда не уеду.

Подъемный мост пришлось пересекать пешком. Никто меня не узнал. Какой-то мужик врезался в меня и не извинился. А посторонняя женщина назвала лентяйкой: видите ли, с ее точки зрения, я шла недостаточно быстро.

На той стороне моста я свернула с дороги на одну из крестьянских тропинок, где мы с Мэрил и Беллой часто ездили верхом. Горячий ветер шелестел в пшеничных полях вокруг меня. Над головой, неумолчно крича, резвилась стая рыжих гусей.

Отойдя подальше от широкого тракта, я ос тановилась и поставила на землю изрядно потяжелевший мешок. Затем уселась на пыльную тропинку и принялась думать, куда направиться. На память пришли любимые строки Мэрил из «Друальта»:

Шаг за шагом – вперед.
Храбрость рождает надежду.
Лицом к врагу повернись,
На победу сердце настрой.

Призраков я боялась до ужаса, однако драконов – еще больше, поэтому решила сначала отправиться в Мьюлийский лес. Люди там не селились, а значит если я кого-то и встречу, то он непременно окажется призраком. Для верности стоит войти в лес ночью, в волшебном плаще. Он скроет меня от всех, кроме призраков – и драконов, если таковые окажутся рядом.

Без матушкиного дара – семимильных сапог – мне бы в жизни не добраться до Мьюлийского леса вовремя. Мешок покинула и подзорная труба. До меня дошло, почему она прилагалась к сапогам: так можно видеть, куда идешь, а то очутишься посреди океана или на вершине горы.

Интересно, Мэрил уже проснулась или еще нет? Это будет мой первый день без нее.

Трубу я изучила внимательнейшим образом. За окуляром шли три кольца. На первом имелись пронумерованные насечки от одного до пятидесяти. Крошечная пояснительная надпись гласила: «Семь лиг». По-видимому, каждое деление увеличивало дистанцию видимости на семь лиг. Таким образом, мне удалось вычислить самое большое расстояние, которое способна показать труба, – триста пятьдесят лиг, или тысячу пятьдесят миль. Более чем достаточно.

Следующее кольцо имело пометку «мили» и нумерацию делений от одного до двадцати одного. На третьем кольце не обнаружилось ни надписи, ни делений.