Две Розы

Вошли во двор, и Роза снова огляделась, будто искала кого глазами. Волнение ее передалось и Розе Федоровне, и она тоже принялась вертеть головой в разные стороны. А чего там вертеть, спрашивается? Двор как двор. Вполне себе обыкновенный. Старые огромные тополя сыплют июльский пух, и он стелется перед глазами неуемной и надоедливой поземкой. Детская площадка в глубине двора об эту тихую послеобеденную пору пустая. У каждого подъезда скамейки с гнутой спинкой, на задах скамеек заросли шиповника. На одну из таких скамеек Роза и указала:

– Давай здесь посидим, бабушка…

– Давай посидим, чего ж не посидеть, – покладисто согласилась Роза Федоровна, смахивая со скамьи налетевший пух. – Посидим, отдохнем да дальше пойдем… Хочешь водички попить, у меня есть с собой? День-то совсем жаркий, к вечеру, наверное, грозу принесет…

Роза Федоровна склонилась к сумке, нашла бутылку воды, отвинтила крышку, протянула бутылку Розе. И поняла, что она ее не видит. И не слышит. Взгляд ее был обращен куда-то вверх, на окна дома. Будто она ожидала, что из этих окон кто-то на нее может смотреть, и в то же время боялась этого…

– Здесь ты в тот вечер была, да? – тихо спросила Роза Федоровна, боясь спугнуть настроение внучки.

– Да, бабушка, здесь… Вот в этом подъезде… Вон окна квартиры на четвертом этаже, где голубые портьеры, видишь? Я так счастлива была, бабушка, если б ты знала… Ничего не замечала, будто на крыльях летела. И потом тоже… Ты думаешь, я жалею, да? Нет, ни о чем я не жалею. Даже о том, что так ужасно и нелепо ошиблась… Нет, я испугалась, конечно, когда его паспорт увидела, очень испугалась… Да я ж рассказывала тебе, помнишь?

– Помню. Ты думала, это Гринечка был, а на самом деле другой оказался. Этот… Как его… Забыла…

– Ильинский Григорий Сергеевич. Так в паспорте было написано.

– Да, точно… Память совсем никудышная у меня стала! Надо будет таблетки для памяти пропить, что ли?

Роза Федоровна и сама удивилась, как у нее вышла такая хитрость – вовсе и не называла Розочка никаких имен, когда обо всем случившемся с ней рассказать пыталась. А теперь, на волне нахлынувших чувств, взяла да и назвала полное имя. И Роза Федоровна повторила его про себя несколько раз – Ильинский Григорий Сергеевич, Ильинский Григорий Сергеевич… Надо обязательно запомнить… А только зачем запомнить? Да так, на всякий случай, вдруг пригодится. Потом можно сообразить зачем…

– Ты говорила, он вроде не местный, да? – снова спросила Роза Федоровна. – Вроде командировочный?

– Да, у него в паспорте московская прописка была… – эхом откликнулась Роза, продолжая глядеть вверх на окна.

– А улица в Москве какая? А дом?

Роза вдруг опустила голову, моргнула, глянула на Розу Федоровну с рассеянным удивлением:

– Да не помню я… Зачем бы я стала его адрес запоминать? Ты что, бабушка… Этого еще не хватало…

– Ну да, ну да… Незачем, конечно… – торопливо закивала головой Роза Федоровна. – Зачем тебе его адрес, и вовсе без надобности… Это я так спросила, не подумав…

– Знаешь, как я тогда перепугалась, когда его паспорт открыла? Да если даже сам факт взять, что я вообще его из кармана вытащила… Сама не знаю, как у меня это получилось! Но, наверное, так надо было, если уж получилось… По крайней мере, успела сбежать, пока все не выяснилось… Иначе как бы я ему в глаза смотрела? Как бы объяснила свое поведение? Извини, мол, мужчиной ошиблась? Вот бы смешно было… Он и так обо мне подумал черт знает что, наверное… Что я женщина легкого поведения, сама с ним в парке заговорила первая, сама пошла по первому зову… Смешно, бабушка, правда?

– Да уж куда смешнее, Розочка… Смешнее и не бывает… Я помню, ты еще говорила, что у него штамп о регистрации брака в паспорте был?

– Ну да, был… Конечно, он женат. Как может быть иначе? Он же такой… Такой симпатичный…

– Ну, это еще не факт, что он и вправду женат. Штамп, он и есть штамп, и настоящей правде не указчик! И вовсе оно не обязательно…

– Это ты о чем сейчас, бабушка, что-то я не совсем понимаю?

– Да так, ни о чем. Болтаю что ни попадя, не обращай на меня внимания. Ну что, может, пойдем? Долго уж гуляем, скоро Маргаритка проснется…

– Пойдем, бабушка. Действительно, что мы здесь… Не надо было сюда приходить, зачем… Сама не понимаю, чего я вдруг…

– А больше и не пойдем, Розочка, и ладно, и бог с ним. У нас и свой двор есть, и нисколько не хуже этого, а даже лучше. И дом свой есть…

Все у нас есть, Розочка, и ничего нам больше не надо, правда?

– Правда, бабушка. Идем.

– Идем, Розочка… И не оглядывайся, не надо.

– А я не собираюсь оглядываться.

– Вот и молодец, вот и умница… Все наше здесь и сейчас, а что было, то быльем поросло. Кстати, нам еще в супермаркет надо зайти, молока с кефиром купить. И капусты еще… Я ведь тесто с утра поставила, на ужин пирог с капустой затеяла. Можно и Лидочку на пирог позвать… И Лизочку… Они мои пироги любят, едят да нахваливают. Идем, идем, не оглядывайся…