Две сестры

— Сукин сын! — пробормотала она себе под нос.

Линдсей не знала, кого она имеет в виду — судью, окружных адвокатов или компанию «Хейвуд групп». Скорее всего, всех вместе.

Дуайт поспешил откланяться.

— Мне пора. Я должен вернуться к себе в офис. — Она еще раз поблагодарила его за все, что он для нее сделал, отчего адвокат опять поморщился. — Приберегите благодарность до того времени, когда наша апелляция будет удовлетворена, — бросил он на прощание и умчался.

— Мне очень жаль, босс, — сказал Олли, горестно глядя на Линдсей. — Нет, правда, это черт знает что!

— Согласна, — кивнула Линдсей.

— Ты слышала, что сказал твой адвокат? А ведь он прав, знаешь ли, — заговорила Керри-Энн. — Ничего еще не кончилось.

— Откровенно говоря, не знаю, хватит ли у меня сил на еще один раунд. — Линдсей набрала полную грудь воздуха и со всхлипом выдохнула. — Думаю, нам пора подыскивать себе другое жилье.

Она испытывала невыносимую боль, но надо было смотреть правде в глаза. Долго она так не протянет.

Керри-Энн ободряюще улыбнулась ей.

— Не волнуйся. В этом вопросе я — признанный эксперт. Я так часто меняла адреса, что в половине случаев не знала даже своего почтового индекса.

— Пока я рядом, у тебя всегда есть, у кого спросить об этом. Мой вырублен на камне вместе с датой моего рождения и номером карточки социального страхования, — пошутил Олли.

Керри-Энн с улыбкой обернулась и прильнула к нему, когда он нежно обнял ее за талию. Линдсей была рада тому, что они здесь, с ней, пусть даже ее группа поддержки превратилась в хор из греческой трагедии.

— Со мной все будет в порядке, — храбрясь, заявила она. — Любая определенность лучше томительной неизвестности, которая висела надо мной, как дамоклов меч.

— Знакомое чувство, — согласилась Керри-Энн, и Линдсей поняла, что сестра думает о своей маленькой дочке.

— Чудеса еще случаются, — сказал Олли. — Например, «Хейвуд групп» может обанкротиться или обнаружат, что ваша территория представляет собой древнее индейское захоронение.

Линдсей улыбнулась.

— Боюсь, эти надежды напрасны. — «Уж скорее произойдет нечто совершенно невероятное», — подумалось ей.

В этот самый момент им на глаза попались адвокаты округа. Они пожали руки Дуайту и Линдсей, когда те выходили из зала заседаний, но сейчас, громко поздравляя друг друга, они промчались мимо, даже не взглянув в их сторону.

— Нам лучше уйти отсюда, — пробормотала Керри-Энн, глядя, как они удаляются по коридору, — прежде чем я не дала кому-нибудь хорошего пинка.

Слова сестры наконец вывели Линдсей из оцепенения.

— Последнее, что нам нужно, — заявила она, взяв сестру за руку и направляясь с нею к выходу, — это чтобы у тебя возникли неприятности с законом.

Оказавшись снаружи, они втроем стали спускаться по широким гранитным ступеням здания суда. Построенное в конце 1800-х годов, это величественное сооружение внушало почтенное благоговение благодаря куполообразной крыше, витражным окнам и стенам, обшитым панелями из местного золоточешуйчатого дуба. Однако десятилетия не прошли для него бесследно, оно начало дряхлеть, и уже поговаривали о том, чтобы его отреставрировать и превратить в торговый центр, поскольку через этот район пролегли основные туристические маршруты, а на Оушн-стрит, рядом с администрацией округа, построить новое, более современное здание суда.

«Нет ничего святого под луной», — подумала Линдсей.

* * *

Особняк в Вудсайде мог похвастаться интересной историей. Некогда он стал убежищем для миллиардера-промышленника Бертрама Гудвина. Здание отличал стиль fin de sìecle[79], для которого были характерны башенки, украшенный лепниной фронтон и величественный вход с дорическими колоннами времен Оттоманской Порты. Однако же Гудвин был не только человеком эксцентричным. Ярый натуралист, он коллекционировал экзотических животных, которые содержались в небольшом зоопарке, построенном на задворках особняка. Подъехав к кованым воротам отцовского поместья, Рэндалл Крейг разглядел за деревьями клетку льва, почти такую же большую, как домик привратника. Она казалась здесь вполне уместной. Давно заброшенная, она символизировала собой то, на чем стоял и что защищал Ллойд Хейвуд. Ешь, или тебя съедят. Клетка весьма кстати напомнила Рэндаллу о том, с чем он вознамерился сразиться.

«Меня ждет долгий уик-энд», — подумал он.

У дверей его встретила вторая жена отца, красивая маленькая женщина, приближающаяся к пятидесятилетнему рубежу, с гладким личиком и пышно взбитыми локонами, каким позавидовала бы и женщина вполовину моложе ее. На ней были модельные джинсы и кашемировый свитер. На запястье поблескивал бриллиантовый «теннисный» браслет[80].

— Рэндалл! Как я рада, что ты приехал! Мы не виделись целую вечность. — Она расцеловала его в обе щеки, в континентальном стиле.

«Изумления достойно!» — подумал Рэндалл: Виктория Хейвуд, урожденная Викки Блант, родилась и выросла в Данберри, штат Коннектикут, и никогда не бывала в Европе до тех пор, пока не вышла замуж за отца.

— Спасибо за приглашение, — сказал он.