Две сестры

Ада мне стала страшна; я чувствовала, что она заставляет меня бояться себя, Абеля, отца, судьбы — словом, всего. Я боролась с желанием порадовать бедного отца, сказав ему, что я люблю, что я любима, что жених мой никогда нас с ним не разлучит. Все это мой отец выслушал бы с восторгом и без малейшей тени сомнения. Но могла ли я сама слепо верить в осуществление этой золотой мечты? По мере того, как мысль моя возвращалась к семейным заботам, я отрезвлялась от опьянения моего свидания с Абелем. За год много воды утекает. Кто знает, вернется ли он? А если так, к чему говорить о мечте, которая может и не осуществиться? Я решила молчать.

Три дня спустя мы прочли в местных газетах объявление о концерте, который Абель и Нувиль дадут в Шарлевиле. Отец мой решился туда отправиться, и перед отъездом предложил мне ехать вместе с ним.

— А почему бы нам не отправиться обеим? — заметила Ада. — Я чувствую себя совершенно здоровой.

— Но ведь ты не любишь музыку, — заметил мой отец.

— Все равно, я увижу людей, я переменю место. Погода великолепная, концерт назначен на час дня, так что мы вернемся домой до захода солнца.

Я еще заранее решила не ехать на этот концерт. Мысль, что я там буду приходить в соприкосновение с испытующими взглядами и колкими замечаниями моей сестры, только утвердила меня в этом решении. Ада отлично поняла это и удвоила свои настояния, чтобы ехать. Она пустила в ход все свои женские орудия — ластилась к «милому папе, который намедни пожурил ее из-за этих артистов, но теперь, вероятно, уже простил, так как она после этого злополучного дня была совсем умница и воздерживалась от всяких замечаний как насчет отсутствующих, так и присутствующих». Волей-неволей отец должен был уступить. Но он непременно требовал, чтобы и я поехала с ними. Пришлось пойти на компромисс. Я обещала, что вместе с Сарой провожу сестру и отца до Нузона, очаровательного селения на берегу Мааса, лежащего на четверть часа езды от Шарлевиля. Там жил наш добрый знакомый, пастор Клинтон, у которого я с ребенком и должна была дождаться окончания концерта и прибытия поезда, на котором нам предстояло вернуться в Мальгрету.

Когда мы приехали в Нузон, Ада, которая не слишком-то доверяла искренности моего решения, удивилась, видя, что я выхожу из вагона.

— Что за глупость! — воскликнула она. — Поедем с нами, ведь тебе самой до смерти хочется. Девочка весь концерт преспокойно проспит, или же лакей погуляет с ней.

Но я настояла на своем. Локомотив свистнул, поезд тронулся в дальнейший путь. Жертва моя была совершена. Я взяла на руки девочку и отправилась к дому пастора. Там я никого не застала, кроме старухи-экономки, которая, увидев меня, разразилась выражениями сожаления: оказалось, что все семейство отправилось в Шарлевиль на концерт и вернется не ранее вечера. Я успокоила старушку, сказав ей, что мне ничего не нужно, кроме стакана молока для моей племянницы и позволения погулять с ней в саду и в окрестных лугах.

Я провела целый час в полном уединении и среди очаровательной местности. Погода была жаркая, и сады, еще полные цветов, имели совершенно весенний вид. Сара, обрадовавшись новому месту, была в самом веселом расположении духа. Играя, она увлекла меня на небольшой луг, заканчивавшийся леском. Мы там нашли беседку, выстроенную недавно пастором Клинтоном под группой высоких рябин. Сара зашла в беседку, поиграла с раковинами, которые там нашла, затем растянулась на скамейке и заснула. Я завернула ее в свой плед, вынула маленькую библию, бывшую у меня в кармане, и принялась читать ее.

Вдруг из чащи вышел неслышными шагами какой-то человек и упал к моим ногам. То был он, Абель!

— Как так? А концерт? — воскликнула я в изумлении.

— Идет своим порядком, — отвечал он весело. — Зала битком набита; ваш отец и ваша сестра сидят в передних рядах. Я уже сыграл свое соло и дуэт с Нувилем. Ваш отец приходил ко мне за кулисы, и от него-то я и узнал, что вы здесь. После его ухода я рассчитал, сколько времени мне нужно, чтобы съездить сюда и вернуться, — оказывается, полчаса, антракт будет как раз продолжаться столько же. Затем Нувиль сыграет концерт, который займет около десяти минут; потом будут петь. Следовательно, я имею добрых свободных полчаса, чтобы провести с вами, если вы только меня не прогоните теперь же.

Радость, благодарность и страх боролись во мне. Образ моей сестры снова становился между мною и моим счастьем. Эта поездка по железной дороге не могла оставаться долго в тайне и неминуемо должна была вскоре сделаться предметом толков и сплетен, которые рано или поздно должны были дойти до моей сестры.