Две силы

– Так вот, товарищ Иванов, – самым дружественным тоном продолжал бывший Степаныч, – я вас довезу домой, не совсем кратчайшим путем, вы мне пока что расскажите все новости.

Товарищ Иванов рассказал всё, что знал. Бывший Степаныч прерывал его рассказ одобрительными междометиями “ага”, “так-так” и иногда кое о чём переспрашивал. Товарищ Иванов ясно чувствовал, что у бывшего Степаныча, действительно, есть и другой источник информации. Заканчивая своё повествование, товарищ Иванов сказал:

– Как я предполагаю, генерал Буланин устроит всё-таки налёт на эту вашу заимку.

– Да, и у меня такие данные имеются.

– Откуда он будет действовать, я не знаю. Может быть, из Читы. Может быть, из Иркутска. Большая сволочь этот Буланин. Вероятно, он хочет подсидеть и Медведева, и Бермана.

– И вы думаете, ему это может удаться?

– Ну, это нет. Он ведь тут, как в лесу, чужой. А, впрочем, чёрт его знает, какая там у него в Москве зацепка…

– Зацепка есть, – таинственно сказал бывший Степаныч.

– Так что, чёрт его знает. Завтра вылетает, значит. Неизвестно куда.

– А как в Чите, или в Иркутске с самолётами? Есть свободные?

– Вот этого, говоря по совести, не знаю. Гражданские – так те всё время в ремонте. Военные – так армия не сразу даст. Тут, я полагаю, нужно человек на сто. Очень сомнительно.

– Что сомнительно?

– Чтобы Буланин получил бы транспортные самолёты на сто человек.

– Ну, это мы, даст Бог, тоже узнаем. А вы нас информируйте обо всём, что здесь будет происходить.

– А как вас информировать?

– Вы, уж, не беспокойтесь, вот встретил же я вас Встречу и ещё. В пещере мы, действительно, неделю просидели, теперь сидим в другой, поближе. Не думайте разыскивать – всё равно не найдёте.

– А мне зачем? Информация нужна вам, а не мне.

– Ну, в конечном счёте, и вам понадобится.

– Пока мы до конечного счета дойдём, немного от нас останется.

– Это тоже, конечно, возможно. Но нужно постараться остаться. Так что вы дежурите опять только завтра?

– Да, опять с шести утра.

– Если что-нибудь будет новое, постарайтесь быть у центральной аптеки около восьми. Если вам это не удастся, в половине девятого я вам позвоню, есть такой способ. Пока что, вылезайте, на улице нет никого, а подвозить вас к вашему дому не совсем удобно.

Товарищ Иванов вылез из машины. На улице, действительно, не было никого. Ванька и Васька пожелали ему спокойной ночи. Бывший Степаныч дружественно пожал руку, и машина исчезла за поворотом улицы. По служебной своей привычке, товарищ Иванов постарался рассмотреть её номер, но задние огни машины были погашены. До дому осталось полверсты. Ах, если бы не эта ведомственная жена! Можно было бы закусить, выпить и подумать. Но при жене товарищ Иванов даже и думать боялся. Во-первых, будет молоть языком, во-вторых, придут ей в голову всякие подозрения, с чего это человек думать стал? Если бы лето, можно было бы посидеть где-нибудь под деревом. Но наступала холодная осенняя ночь, и под деревом было бы не очень тепло. Шагая несколько нерешительно по направлению к дому, товарищ Иванов заметил слабо освещённое окно столовки Пищепрома и на этом окне знакомую уже надпись: “с продажей пива”. Товарищ Иванов знал, что кроме продажи пива, заведующий потихоньку продавал и водку, по каковому поводу однажды чуть, было, не познакомился с ведомством товарища Иванова. В некоторой нерешительности товарищ Иванов потоптался у двери и потом решил, что хуже, чем дома всё равно не будет.

Столовка была маленькой, грязной, полутёмной и пустой. За прилавком, на котором ещё были разложены ломти чёрного хлеба, намазанные грибной икрой, расставлены пивные стаканы, вымытые в последний раз ещё перед революцией, солонки и прочая такая роскошь, стоял заведующий столовкой, монополизирующий в своём лице и весь её обслуживающий персонал. Заведующий, конечно, знал в лицо товарища Иванова, знал и по фамилии. Товарищ Иванов помнил только лицо. Но это не помешало короткой и вполне непринуждённой беседе о вкусной и серьёзной закуске.

Заведующий сделал уклончивый жест.

– Как видите, товарищ Иванов, по официальной части, только вот эти бутерброды. Но я могу вам из своего личного снабжения уступить.

– А что вы могли бы уступить?

– Ну, допустим, яичницу? – сказал заведующий разведывательным тоном.

– И водчонки тоже можете уступить? У меня, собственно, и своя есть, но своя и дома может пригодиться…

Заведующий посмотрел на товарища Иванова и испытующе, и умоляюще: подведёт или не подведёт? Ведомство товарища Иванова с очень большой степенью точности знало о всех продовольственных и прочих махинациях, совершавшихся в распределительном аппарате СССР, но на все эти махинации смотрело сквозь пальцы. Во-первых, всё равно ничего не поделаешь, во-вторых, никакой социальной опасности здесь видно не было. Но майор Иванов был в военной форме, и на лице заведующего боролись по меньшей мере три чувства: опасение, желание заработать и любопытство.

– Водчонки? Есть у меня начатая бутылка…

– Ну, в случае крайности, можно ведь начать и вторую?