Две силы

По той жадности, с которой генерал Буланин схватился за деньги, отец Пётр понял, что теория сотрудничества этого человека со Светловым не выдерживает никакой психологической критики. Это какой-то авантюрист, озлобленный и беспощадный, по-видимому, рискующий всем и, безусловно, готовый на всё. Но почему он направляется на Еремеевскую заимку? Впрочем, для теоретических соображений у отца Петра не было ни желания, ни времени. Огромный китаец быстро и умело навьючивал коней. Очевидно, таинственный русский собирается спешно двигаться дальше и было довольно очевидно, что ни брать с собою, ни оставлять здесь отца Петра он не станет.

Отец Пётр понял, что ему нужно, как говорится, считать последние минуты своей жизни, на помощь Стёпки надежды не было почти никакой, на чью-либо иную помощь не было, вообще, никакой надежды. Конец. И очень может быть, что окончательный конец, дыра, нуль, ничто. Блажен, кто верует. Сейчас, в эти последние минуты отец Пётр не находил никакого утешения ни в теории переселения душ, ни в нирване, ни в Гегелевской” дурной бесконечности”, вообще, ни в чем. Веровал ли во что-либо он, отец Пётр? Даже и в последние минуты никакого ответа на этот вопрос не было.

Огромный китаец кончил навьючивать коней. Привычным движением взвалил себе на спину свой, очевидно, очень тяжёлый мешок и стал застёгивать пряжку ремня. Отец Пётр не без некоторого удивления отметил, что, вместо последних минут, он почему-то интересуется проблемой пряжки и китайца. Но этот интерес был прерван сухим пистолетным выстрелом. Дальнейшие после выстрела события развернулись с молниеносной быстротой.

Генерал Буланин, улучив момент, когда огромный китаец возился со своим спинным мешком, осторожно отошёл от линии прицела берданки молодого китайца, стал перекладывать что-то из кармана в карман и, перекладывая, выхватил пистолет. Прежде, чем молодой китаец успел схватиться за свою берданку, генерал Буланин успел выпустить две пули. Но старой верности руки и прицела у генерала Буланина уже не было: молодой китаец, визжа и дрыгаясь, покатился по земле. Огромный китаец, очевидно, сразу же сообразив, что с берданкой он не успеет предпринять ничего, и что спинной мешок достаточно защищает его тыл, схватил с земли берданку и огромным тигровым прыжком бросился в тайгу, вниз, в обрыв, слева от тропы. Генерал Буланин выпустил вслед ему ещё три пули. Снизу доносился треск ломающихся веток и валежника, грохот сорванных с их вековых мест камней, какой-то неопределённый шум – то ли от скатившегося тела, то ли от скачков китайца. Генерал Буланин подбежал к обрыву над тропой, посмотрел вниз сквозь ветки и потом с ругательством вернулся.

Отцу Петру было очевидно, что огромный китаец успел спастись. Генерал Буланин ещё высунулся над обрывом, треск ветвей и грохот камней ушёл ещё дальше и скоро совсем затих. Генерал Буланин повторил свое ругательство и снова вернулся к центру стоянки. Молодой китаец всё ещё дёргался. Генерал Буланнн поднял было свой пистолет, но передумал и, достав из кармана револьвер, ещё так недавно болтавшийся в рукаве отца Петра, довольно хладнокровно выпустил в голову молодого китайца ещё две пули. Молодой китаец затих окончательно.

Генерал Буланин положил револьвер обратно в карман, провел рукой по лбу и осмотрелся кругом. Пока что всё шло, более или менее, благополучно, кроме, конечно, сбежавшего китайца, который мог где-то устроить засаду, хотя, по соображениям генерала Буланина, это было трудно, китаец сбежал совсем не в ту сторону, куда вела тропа. Кроме того, он, генерал Буланин, будет двигаться верхом. Нет, ни догнать, ни, тем более, перегнать, китаец не успеет. Но, само собою разумеется, что нужно поторапливаться. К неизвестному спутнику отца Петра прибавился ещё китаец. Нет, нужно было торопиться.

Генерал Буланин уселся на землю рядом с костром и против связанного отца Петра.

– Ну-с, а теперь, ваше преподобие, давайте говорить серьезно. Кто вы такой? Предупреждаю, времени у меня мало.

– Кажется, больше, чем у меня, – довольно равнодушно ответил отец Пётр. – По той простой причине, что вы раньше предполагаете пристрелить меня и только потом двигаться дальше, так что у меня времени всё-таки меньше, чем у вас. Правда, в данном положении время для меня особой ценности не представляет… А, впрочем, вас всё-таки повесят раньше, чем я отправлюсь на тот свет…

Лицо генерала Буланина передёрнулось нервной гримасой.

– Ты мне тут, сукин сын, брось зубоскалить, кто ты такой?

– Я вам сказал: оккультист. И не из последних. Будьте уверены, вас повесят раньше, чем я закончу свои жизненный путь.

Голос у отца Петра был совершенно спокоен и уверен.

– Ах, оккультист, – почти истерически крикнул генерал Буланин, – а валюта у тебя откуда? А? Откуда, спрашиваю, у тебя деньги?

– А до этого вам никакого дела нет, – так же спокойно ответил отец Пётр.