Две столицы

Мысли сами в голове роились. А между тем язык делал своё дело, рассказывая про польскую террористическую организацию, что шлёпнулаанглийского посла и двух высокопоставленных поляков — предателей. Про поручение императора Александра привезти ему конвой из абреков, про своё путешествие по Кавказу и, наконец, про событие в Дербенте и избрание его ханом этого города. Только про обещанную женитьбу на Пери-Джахан-Ханум не стал говорить. Гости губернатора, члены его семьи слушали, раскрыв рты. Жюль Верн отдыхает.

— Это же уму непостижимо, Пётр Христианович, а это жёны бывшего хана, которые, как вы сказали, танцуют «танец живота»? — губернатор Астраханской губернии даже про свою простуду забыл.

— Да, хочу, чтобы они поздравили царскую чету после коронации.

— Эфенди хазретлири хан Дербентский Петер! Твою мать! Ой, простите дамы!

Событие восьмое

Воспоминание о былых страданиях, когда находишься в безопасности, доставляет удовольствие.

Цицерон.

Под палящими лучами южного солнца огромный караван двигался на север. Брехт был с десятком выделенных ему Поповым казаков в арьергарде. Сам Попов тоже с десятком своих казаков возглавлял колонну. Караван был большой. И ехал медленно. Когда граф Витгенштейн со своими гусарами совершал бросок на Кавказ, то в среднем за день проезжали по семьдесят километров. Так это привычные к коню гусары и плюс имелась полевая кухня, которая минимум на пару часов сокращала перерывы на обед и ужин. Лишних два часа в дороге. Полевая кухня есть и сейчас. Только толку от неё почти нет. Её Брехт даже вперёд не высылает, бесполезно. В отряде сейчас больше трёх сотен человек. Всех не накормить. Шесть таких кухонь надо. Ну и кроме того это раньше купили в деревне кабанчика, зарезали, разрубили на четыре части и два дня каша с мясом свежим получается, а сейчас большая половина отряда это мусульмане, не купишь теперь свинью у крестьян. Да и крестьян пока нет. Едет отряд вдоль Волги в сторону Царицына по совершенно безлюдной степи. Как сказал Попов, до ближайшего поселения русских почти двести вёрст. Там будет большое село Никольское. Потом будет ещё несколько небольших сел, а в семи верстах от Царицына будет село Отрадное, где располагается поместье генерал-майора. Большое село — сотни крепостных, не бедный человек Павел Семёнович.

Теперь за два дня, если верить имеющейся у Брехта карте, проехали меньше ста вёрст. А до Москвы полторы тысячи. Можно и не успеть. Пётр Христианович на такой случай даже уже план «Б» выработал. Если будут опаздывать, то отделиться с отрядом в пятьдесят горцев и мчать на всех парах к старой Столице. Но пока несколько дней в запасе есть, да и нужно время, чтобы отряд его стал хоть немного одним коллективом. Пока — так себе успехи в этом направлении, тем более что в Астрахани интернациональность ещё увеличилась. Добавились двое армян на повозке и десяток казахов: двое на верблюдах и восемь человек на лошадках монгольских, мелких и лохматых. Ну и два десятка казаков с генералом Поповым плюсом, но Павел Семёнович их только до Царицына проводит.

С армянами получилось так. После завтрака у губернатора Брехт попросил проводить его в ту самую армянскую церковь, где дорожки и вся площадь перед ней заасфальтированы. Девчуль с Ванькой оставил отсыпаться в доме Павалишина, тоже ведь настрадались от морской болезни. Брехт, кстати, знал, как с этой болезнью бороться. У его родной тушки та же самая беда была. Даже в автобусе укачивало. Как-то водитель автобуса его и надоумил. Ехал куда-то, точно уже и не вспомнить, и совсем ему поплохело, сейчас вырвет на пассажиров, он в стекло, что водителя отделяет от салона, забарабанил и попросил остановить, мол, вырвет сейчас. Шофёр сразу остановил, понятно, ему ведь потом в автобусе прибираться. Брехт выбежал из двери и вовремя. Прополоскало. Водитель вышел следом, дал платок носовой и спросил вдруг:

— А ты спортом занимаешься?

— Да, лыжами, — Ванька Брехт ему назад грязный платок протянул.

— Себе оставь. Ты бросай свои лыжи и переходи в самбо. Там кувыркаются всё время. Это закаляет вестибулярный аппарат. И вообще, где можно кувыркайся. Раз по сто в день, и не один раз кувыркнулся, а сразу несколько кувырков делай.

Так Брехт и сделал, записался в самбо, и дома ещё на полу в коридоре длинном кувыркался, так и вылечился. Знал бы, что у графской тушки те же проблемы, давно бы начал кувыркаться. Кстати, нужно будет младшему Чичагову посоветовать с моряками этим заниматься.

Про армян. Поехал в церковь и нашёл там священника. По-армянски называется — Каханна. С ним ещё один товарищ, как его представил священник — Саркаваг (дьякон). Брехт вручил каханне Афанасию золотой пятирублевик и попросил помочь ему.

— Мне нужен компаньон. Хочу построить в Астрахани фабрику, которая будет бумагу из местного тростника вырабатывать. Я дам денег, и закажу из Европы оборудование. Ну, а всё остальное забота моего будущего компаньона.

— А при чём тут я? Церковь …