Две столицы

Через час погоня прекратилась. Понеся серьезные потери, особенно в офицерах, екатерининские солдаты погребли обратно к Мурому. А плот с поредевшим полком Крылова поплыл дальше, вниз по течению. Навстречу армии Петра Третьего.

*****

В конце апреля 1774 года граф Чернышев, раздраженный и недовольный, вошел к государыне, держа какие-то бумаги в руке.

— Что, граф? Или снова неприятности какие-либо? Что там у вас такое? Выкладывай. А потом и я тебе кое-что приятное скажу. Вот и успокоишься! — императрица указала главе военной коллегии на стул против себя.

— Какие неприятности?! — загорячился Чернышев — Просто дикость! Подумайте, ваше величество: по званию своему я пишу Суворову разные сообщения относительно возвращению в столицу на следствие. Пишу, как надо в серьезном письме: коротко и ясно. Приказом

— А он отвечает?

— Да, но как? Полюбуйтесь… Впрочем, нет, я сам прочту, чтобы не утруждать вас. Извольте прислушать, матушка: «Ваше сиятельство, граф Захар Григорьевич. Ваше писание от августа 30-го числа получил. Что потребно, сделано, остальное по возможности будет своевременно совершено. Добавить до сего имею: ко мне ли штиль ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттестациях? Нехорошо, сударь. Александр Васильев сын Суворов».

Граф раздраженно дернул нашейный платок:

— Что скажете на такую дерзость, ваше величество? Ехать домой отказывается, бьет турка своими «чудо-богатырями»!

Судя по улыбке, которую Екатерина постаралась сдержать, она не совсем разделяла мнение своего генерала. Но, словно успокаивая балованного ребенка, мягко заговорила:

— Правда, как неразумно со стороны Суворова сие! Я буду писать, попеняю ему… Осторожненько, но он поймет. А ежели не поймет — отцу его скажем. Как он так воспитует сына, что тот дерзит начальству? Что еще там?

Закусив губы, с деланной улыбкой Чернышев обидчиво заметил:

— Конечно… Если так… Может и я не прав? Зачем так писал герою, который Царь-град взял на шпагу…

— И хорошо, что так мыслишь. Смирением вознесешься. Гордость помехой будет во всем. Что там еще за писулька? От кого?

— От Мусина-Пушкина… Нашего резидента в Лондоне

— А, кстати. Я давно вести не получила из тех краев. Что он пишет?

— Тоже мне выговор дает. Да еще почище этого недотроги Суворова. Это уж прямо терпеть невозможно…

— Батюшки, не примечала я за тобою раньше такой нежности. Читай и его. Послушаем, что там.

— Вы шутить изволите, ваше величество, а я…

— И нисколько не шучу. Читай, прошу тебя!..

— Читать долго будет… Дело такое: писал я посланнику о некоторой комиссии. Вот боремся мы с Пугачем, а у него инвенции военные… То ли от французов, то ли от Фридриха… Нам також потребны хорошие оружейники, англичане. У меня и списочек есть, кого и откуда вызвать надо. Пресрочно.

Чернышев протянул Екатерине лист бумаги с фамилиями.

— Там, по закону ихнему — продолжал генерал — Таким мастерам от королевских заводов отъезжать нельзя. Да за большие деньги, если умеючи подойти, и бросят службу, соберут там некоторые секретные инструменты и машины небольшие, которые нам тут очень нужные и потихоньку к нам переберутся… Я о них и писал Мусину-Пушкину…

— Депешей, шифрами?

— Д-да… то есть нет… Зачем? Почтой, письмом, как обычно…

Екатерина осуждающе покачала головой. Но Чернышев, занятый своею мыслью, не заметил этого и продолжал:

— Что же получаю в ответ? Выговор по всей форме. Мне! От него!.. Пишет то, о чем я и сам знаю: что невозможно проделать ничего из требуемого, ибо в Англии то запрещено, се запрещено. И пишет: «Каково мне будет, если прочли на почте письмо и королю сказали, чем посол русский промышлять намерен?» Потом целую проповедь прибавил. «Что бы, — спрашивает Пушкин, — тут в Петербурге сказали, ежели бы сэр Уайтворт стал русские секреты увозить, закупать людей?.. Верно, не похвалили б за то». Дальше пишет, что про все теперь известно в министерствах. И ежели бы он пошел на отвагу — ему все равно не удастся затея. Теперь смотрение усиленное будет за всем, что нам надобно… Что ты на это скажешь, матушка?! Как он посмел писать такое мне?

— Д-да, нехорошо… Плохо для нас с тобой, генерал! А что делать, знать желаешь? На сей раз уступи ему. Алексей Семенович там давно живет, порядки хорошо знает… Потом и попросим снова все наладить, как суматоха теперешняя забудется. Потерпим, подождем…

— Да время не ждет, государыня… Пугач то Нижний взял

— Пускай взял — Орлова ему укорот даст. Знаешь присловье русское — «Тише едешь — дальше будешь»?..

— От места от своего, да не от цели… Ну, подождем… — и, совсем насупясь, Чернышев медленно стал прятать документы в карманы мундира.

— Вот какой вы неуступчивый сегодня, генерал! — по-французски начала Екатерина. — За это я вам секрет открою… Большой… Конец скоро маркизу. Помнишь как я пустила к нам иезуитов беглых?

Граф кивнул, взял из табакерки понюшку.

— Так вот. Потравят они Пугачева. Уже ихний генерал дал команду своим людишкам при маркизе.

— Ах как славно! — воодушевился Чернышев — Эдак нам и делать ничего не надо будет.

Глава 7