Две столицы

— Ежели дела наши возле Мурома пойдут плохо — возразил Чернышеву Вяземский — Сие означает падение Москвы, Владимира…

Атмосфера за столом стала совсем тяжелая, придворные только мрачно пили вина не прикасаясь к яствам, которые носили и носили лакеи.

— Василий Иванович, отпишите Павлу — Екатерина обратилась к Суворову — Жду его в столице как можно скорее. И пущай вывозит с собой коронационные регалии из Кремля. Дайте приказ генерал-губернатору Москвы.

*****

Я глядел на перешедших в атаку измайловцев и внутренне костерил себя на чем свет стоит. Моя утренняя накачка артиллеристов на тему контрбатарейной борьбы сыграла роковую, а может и фатальную роль. Затянувшие свою дуэль бобмардиры Чумакова промедлили с отражением действий конницы и допустили рукопашную, которой я боялся неимоверно.

Все-таки я являлся дилетантом в военном деле нынешних вермен. И первое же по настоящему большое сражение это выявило. Как и выявило недостаток опыта у моих артиллерийских офицеров, не сумевших быстро и правильно оценить обстановку. Теперь их залпы картечи, вырывающие просеки в цепях противника уже не могли остановить атаки озверевших от потерь екатерининских солдат. Слишком близка оказалась цель.

Это была настоящая русская, молодецкая штыковая атака. Которая уже наводила страх на осман и прусаков, и с которой пока еще не познакомились французы и прочие британцы. Но противник у атакующих оказался таким же русским солдатом. Пусть менее вымуштрованным и обстреленным, но в сути своей таким же крестьянином, умеющим в исступлении рвать жилы в короткий уборочный сезон. Которому рефлексы, вбитые муштрой заменяла сознательность и вера в правое дело.

И бойцы второго заводского полка под командованием Анджея Ожешко не дрогнули. Встретили атакующих так как их и учили рядами выставленных штыков. Но тут опять мои придумки сыграли против меня. Бруствер, эффективно защитивший пехоту от ружейного огня, стал для атакующих своего рода трамплином. Первая же волна разгоряченных боем гвардейцев стала буквально напрыгивать на стоящих чуть ниже обороняющихся. И пусть атакующих принимали на штыки, но строй тут же ломался и следующий бегущий, уже имел возможность ворваться в образовавшиеся ниши и прорехи. Ряды солдат смешались, началась ожесточенное избиение друг друга чем придется. Места для манипуляций длинным ружьем со штыком не хватало, поэтому в ход пошли пехотные шпаги, которые у Измайловцев были, в отличии от моих пехотинцев. Опять обратная сторона моей казалось бы рациональной инициативы. Впрочем, многие мои солдаты сдергивали штыки с ружей и орудовали ими как клинками, а также ружьями как дубинами.

Артиллерия вносила свою лепту в хаос происходящего — не прекращала вести с редутов огонь во фланг атакующим. Это очень ослабило удар на пехотную линию, примыкающую к артиллерийским позициям, но вместе с тем полегшие на флангах гвардейцы прикрыли своими телами центр атакующей массы.

Спустя какое-то время стало понятно, что измайловцы побеждают и центр прорван. Гвардейцы тут же стали наваливаться на фланги прорванной линии заставляяя её в отступать к редутам. В расширяющийся разрыв нацелилась кавалерия.

Артиллерия на редутах работала неистово. В облаках сгоревшего пороха было почти не видно самих позиций, но та же дымовая завеса спровоцировала очередную ошибку в определении приоритета цели. С редутов по конному строю отработали лишь единичные орудия, взявшие свои жертвы, но не остановившие атаку.

Я с беспокойством посмотрел на Крылова. Перфильеву я велел остался в Павлово, Подуров ушел с войсками на левый фланг к Выборовке, Овчинникова тоже не было — ускакал с казаками встречать конные подразделения Орлова, что пошла в обход. Из проявивших себя военачальников в моем распоряжении был лишь отец будущего баснописца.

Но бригадир был внешне невозмутим и спокойно отдавал распоряжения Ваньке Каину, которые тот репетовал флажками, куда-то в сторону второй линии обороны. То, что подкрепления к проблемному участку двигаются я видел и так, но было понятно, что до атаки кавалерии они заткнуть дыру не успеют.

Конница, в плотном построении, характерном для кирасир, преодолела свободный участок поля перед позициями и почти уже вошла в разрыв, как между эскадронами начали рваться бомбы. Это со второй линии обороны, по приказу Крылова, ударили осадные мортиры и в том числе «царь-пушка». Разрывы начиненных порохом тяжелых снарядов и самое главное огромной бомбы с напалмом пришлися в середину колонны и фактически разорвали ее.

Все уцелевшие лошади, попавшие под взрывы и брызги огня, в ужасе понесли своих седоков куда попало. Некоторые эскадроны тут же нарушили строй и повернули в стороны и даже назад. И только атакующая голова колонны числом в пять десятков кирасир, для которой разрывы оказались за спиной, продолжила движение. И она все больше отрывалась от основных сил, отсеченных заградительным огнем мортир.