Две столицы России. Сборник эссе и рассказов

– Дочки? Вы же сказали, что у вас сын.

Дядя Паша будто вынырнул откуда-то:

– Ась? А, ну да, ну да…

– Значит, плохо вы жили с его матерью? – кляня в себе бабью сущность, спросила Аглая.

– Душа в душу жили, – выпрямился дядя Паша, будто стараясь оправдаться. – Мне так думалось… – глаза дяди Паши за стеклами очков смотрели будто и на Аглаю, но совершенно точно не ее видели сейчас. – Дитё родили, нарадоваться я не мог, так хорошо было.

На плите стоял чайник, за окном мельтешили огни вечернего города. А дядя Паша был где-то далеко от всего этого. И не смотрел на Аглаю.

– Дружок у меня тогда закадычный был, Лешка. Не разлей вода, всюду вместе. Лешка франтом был, то пальто себе пошьет драповое, то бруки у еврея одного построит – загляденье. Шляпы носил фасонистые, галстуки… Завсегда душился водой одеколонной. Тут как-то домой возвращаюсь и чую запах знакомый. Лешкина вода. А самого Лешки нету. Вот диво, думаю. Нешто я сам дух его на себе принес? Дураком был… Потом всё и разъяснилось. Моя стерва-то Лешку любила. Я сперва даже думал, что и сынок от него тоже, но нет. Он и похож на меня и вообще… Терпел я, терпел, но, вижу, по-другому не делается. А оставлять все как есть – аж с души меня воротило. Объяснился я с обоими – так без дружка остался и без семьи, – дядя Паша поежился, будто от мороза: – Когда в семье любови нет – уходить надо. Это я тогда навсегда запомнил. И ты запоминай. Авось не сгодится, конечно. Так я с тех пор дочку свою и не видал.

– Да сына, дядь Паш! Ведь у вас сын.

– А? Ну, да… Сын…

Дед выглядел совсем потерянным, Аглая спохватилась, как бы ему снова плохо с сердцем не стало. Пытаясь хоть как-то приободрить его, она неуклюже добавила:

– А если бы сейчас вы его нашли, обрадовались бы? – и поняла, что не приободрила, а только сделала еще хуже.

– А то как же, дочка, – дядя Паша удивленно заморгал за стеклами: – Кто же этому не обрадуется? Да только что ему до меня? У него, верно, и семья своя нонче. Зачем ему старик-доходяга?

Но Аглая, зная, что все это не так, мысленно уже почти махнула рукой:

– Да как зачем? Он рад будет! Вдруг у него семьи тоже нет?

Но дядя Паша, похоже, не разделял ее оптимизма. Он потер ладонью пижаму на груди, тяжело поднялся, стараясь не смотреть на нее.

– Ты ступай, дочка… После приходи. Ступай.

Сгорая от стыда, Аглая пошла к выходу. Не удержалась, взглянула на старика еще раз.

Дядя Паша мрачной корягой стоял у стола и ненужный чайник шумел на плите, пуская пар в потолок.

Возвращаясь после универа домой, Аглая столкнулась с Олегом, выходящим из подъезда.

– Привет! – Аглая не спешила посторониться, чтобы дать ему дорогу. – На работу?

– Привет. Куда же еще?

– Пара минут есть?

Олег посмотрел на нее подозрительно:

– Случилось чего?

Она пожала плечами:

– Пока нет. Вы, это… Не говорили еще дяде Паше?

Олег стал хмурым.

– Нет. Не разговорчивый он вчера был. Смурно́й какой-то.

Аглая закусила губу: говорить про вчерашний вечер ей не хотелось. Но и отступать не стала:

– Чего вы тянете, а? Неужели так трудно правду старику сказать? Он бы и смурным перестал быть!

– У него сердце слабое, забыла?

– Это у вас слабое. Не мужики пошли, а…

– Только и знаешь мужиков пилить.

Спорить Аглае не хотелось. Она просто решила стоять на своем:

– Скажи́те ему. Разве от радости кто-то умирал?

Олег пристально на нее посмотрел:

– Много ты знаешь, Аглая.

Из подъезда вышла какая-то женщина с ребенком. Олег и Аглая хором сказали «здрасте». Аглая подождала, пока те не отошли на приличное расстояние и решила взять быка за рога:

– У вас вообще семья есть? А то дядя Паша переживает, говорит, может, его сыну не до него.

Олег с неудовольствием уставился на Аглаю:

– Ты что, говорила с ним обо мне?

– Да не о вас, а о его сыне. Расспрашивала, почему одинокий и вообще. Так есть у вас жена, дети?

– Нет у меня никого, – нехотя буркнул Олег. – Развелся.

– А дети? – не отставала Аглая.

– Не важно это, – поморщился Олег.

– Понятно. Ну, хотите, я с дядей Пашей поговорю?

Олег замахал руками:

– Ну, нет! Даже не смей. Я сам должен… Понимаешь?

– Ну-ну, – Аглая усмехнулась. – Смотрите, а то я не выдержу, разболтаю. Бабий язык длинный.

– Не надо, – Олег поправил очки, заглянул ей в глаза. – На днях с ним поговорю. Ты только не вмешивайся.

Утром Аглая как всегда отперла почтовый ящик на площадке между этажами. Выгребла ворох рекламных листовок, бросила в коробку, стоявшую тут же именно для таких целей. В руках остался квиток платежки ЖКХ и конверт. На конверте она с удивлением обнаружила свое имя. Сунув квитанцию в рюкзак, она тут же вскрыла письмо и, развернув исписанный листок, стала читать.

«Здравствуй, дочь.