Две строки до востребования

Матери Костя меньше опасался. На стук двери она не выбегает, в глазок не смотрит — занимается своим делом. И все же, тихонько вставив ключ в английский замок, Костя ощутил тревожный холодок: необычным был этот день — школу прогулял, обеих сандалий лишился. Когда Костя примерил Гринькины ботинки, то они пришлись ему как раз впору, и Гринька радостно закричал:

— И этот рыбам скормим! — И схватил оставшуюся в одиночестве сандалию. — Бросать?

— Бросай! — не дрогнув, разрешил Костя. — Пусть зубастая щука его слопает!

— А может, сам водяной будет разгуливать в твоей обувке!

— Пусть гуляет! — поддержал Костя. — Кидай!

И левая сандалия, плюхнувшись в воду, не спеша погрузилась где-то по соседству с утонувшей.

Да, необычный прожил Костя день, и чем вообще закончатся все его сегодняшние «художества», как любит выражаться мама, еще не известно.

Шнурки Костя развязал заранее, на лестничной площадке, поэтому снять в передней чужие ботинки и быстренько сунуть их в груду старой обуви, хранившейся на нижней полке встроенного в стене шкафа, ему труда не составило никакого, лишь дыхание перехватило. От волнения и страха, что каждую секунду может войти мама.

Но опасения были напрасны: Лидия Ивановна после вчерашней стирки занималась тем, что гладила на кухонном столе подсохшее белье. Под ее рукой электрический утюг, блестя никелированными боками, скользил так легко и плавно по белому полотну наволочки, что Костя, стоя у приоткрытой двери, засмотрелся. Ему вдруг и самому захотелось поводить этого жаркого красавца по снежно-белой наволочке. Захотелось, и все! Да и маме помочь (особенно сейчас, после всех его дневных «художеств») — разве плохо? Очень даже кстати.

— Ого, сколько! — глядя на ровно сложённую кипу выглаженного белья, восхитился Костя. — Если бы такие специальные соревнования проводили, ты бы точно чемпионом утюжного спорта была.

Но мама на эту откровенную лесть клюнуть, похоже, не захотела.

— Ну, а твои, чемпион, как дела? Что за рекорд на этот раз установил?

Разговор принял чрезвычайно опасное направление. Вдруг еще потребует дневник показать? А там — пусто, ни одной записи. Костя мигом вспотел. Все же нашел в себе силы спокойно ответить:

— Сегодня без рекордов. Не вызывали к доске. — И, чтобы покончить с нежелательной темой, участливо спросил: — Устала? Дай я поглажу…

Что это с ним? Вроде бы не водилось за Костей такого — не часто баловал родителей вниманием.

Перехватив изучающий взгляд матери и боясь, что она догадается о его настоящих мыслях, Костя ворчливо сказал:

— В классе, наверно, каждый день ученикам повторяешь, чтобы помогали родителям, а сама утюг боишься дать. Не сожгу я эту наволочку, не волнуйся. Не маленький.

Лидия Ивановна наконец улыбнулась. Уступила место перед столом.

— Уж куда как большой! Палец-то вон расцарапал.

— То случайно. — Вдаваться в подробности Костя, конечно, не стал.

Лишь второй или третий раз в жизни держал Костя в руках утюг, а дело у него спорилось. Через минуту догладил наволочку, аккуратно сложил ее вчетверо и увенчал ею высокую кипу белья. Принялся за полотенце.

Лидия Ивановна еще веселей улыбнулась. На гладкой коже, чуть в стороне от левого уголка губ, смешливая ямочка проклюнулась.

— И правда, совсем ты у нас большой. Умейка-мастер! Так мы с тобой, глядишь, в два счета всю работу в доме переделаем. Пока гладишь, я в комнатах начну пылесосить.

В другой раз Костя и не вспомнил бы про электровилку. А сейчас вспомнил. Солидно, как и подобает мастеру, сказал:

— Нет, там замыкание может быть. Вилка не в порядке. Ты уж тогда белье доглаживай, я ремонтом займусь.

— А сумеешь? Может быть, папу подождешь?

После таких слов Костя не только что электровилку чинить, он бы с отверткой полез и под колпак телевизора, где краснеет угрожающая надпись: «Осторожно! Высокое напряжение!»

Честно говоря, вилку пока можно было бы и не трогать. Хотя проводка из-под резиновой трубки и обнажилась, как худосочные руки из широких рукавов, но изоляция оставалась еще целой, и до замыкания было далеко. Но раз назвался груздем… В общем, Костя разобрал вилку, для надежности обернул провода клейкой синей лентой, опять все крепко закрутил и вставил вилку в штепсель. Пылесос взвыл, как сирена. Костя хотел пойти на кухню — доложить, что ремонт закончен, но мама уже сама поспешила к нему. Теперь и возле правого уголка губ виднелась крошечная ямочка.

— Костик, да когда же ты научился этому? Просто не верится!

Самым достойным было промолчать. Что он и сделал. А потом, словно не замечая восхищения матери, деловито осведомился:

— С этой комнаты и начинать?

Лидия Ивановна расцеловала Костю в обе щеки.

— Сын! Ты же отличный у нас парень!

Прежде чем включить пылесос, Костя выглянул на балкон. С маминой стороны никаких неприятностей в ближайшие часы он не ожидал. Только бы Ленка теперь не сболтнула чего лишнего.