Две судьбы. Часть 2. Развод – это… не всегда верно!

А перед этим я услышала только: «Привет, всё нормально?» Его глаза расколотыми льдинками вскользь окинули меня, прямо замороженный Кай на Герду…

Я уже два дня, как работала. Сегодня был очень тяжёлый день, и очень длинный. С шести утра и вот, уже, девять вечера. Но душившие меня слёзы, которые никак не хотелось показывать, требовали уединения, и я выскочила на улицу, стянув с вешалки куртку. Свежий воздух, ударивший в лицо, «отсветофорил» зелёным, и потоки горючих ручейков сами собой полились по щекам. Я инстинктивно юркнула за дом, в темноту, ещё не хватало, чтобы меня увидели в таком раздрызганном виде. Кое-как остановив водопад, поволоклась, куда глаза глядят. Ну что опять? Что? Почему Трошин позволяет так вести себя со мной? Я ему кто? Дурочка с переулочка? Слёзы капали, ком стоял в горле, покалывая и не давая проглотить слюну. И сердце трепыхалось, как осина на ветру, ветками стегавшая всякого, кто к ней подойдёт. А я подошла. В тот момент, если бы не практика, я бы точно улетела к дочке и маме. В моём понимании, так встретив меня, мой муж показал своё равнодушие и презрение к своей жене. Да даже, если ему не нравилось что-то, он бы мог нормально объяснить, что именно, не применяя ледяное равнодушие. Или я не заслужила? Господи, а завтра опять к шести, иначе рискую не успеть сделать очередное задание, мне, пока, не всё было понятно.

Прогулявшись часа полтора, я вернулась, куда же деваться. Ромки не было. Становилось всё интереснее и интереснее. Приняв душ и бросив на диван постельные принадлежности, отправилась спать в спальню, предварительно вставив палку, с которой занимаюсь по утрам, между ручкой двери и стеной. Дав себе указание спать, завтра на работу, я улеглась. И что толку от закрытых глаз, сна как не было, так и не предвиделось.

Он вернулся, подошёл к двери, дёрнул, постоял и ушёл. Я всю ночь проворочалась, и, толком не выспавшись, встала ещё раньше, чем нужно, а конспиратор сделал вид, что спит. И? Я решила после работы зайти к подружке и попытаться что-нибудь выведать. А завтра, в воскресенье, поеду в монастырь, давно собиралась, очень потянуло…

Ни Илоны, ни её мужа, ни Ромки дома не было. И телефоны молчали. Я полазила вокруг да около, смоталась в центр, поспрашивала, не акцентируя, у знакомых. Никаких следов. Это начинало раздражать. И злить. А в таком состоянии я принимаю решения мгновенно. И я проделала то же самое: душ, палка, кровать. А рано утром уехала, не потревожив своего сладко спящего (или нет) мужа.

Каково же было моё удивление, когда при выходе из автобуса мне протянул руку Трошин.

– Моя дорогая, ты очень предсказуема. Грехи отмаливать приехала?

Я выдернула руку и ничего не ответив, направилась к входу. Трястись пришлось часа три, старенький автобус еле доехал, и водитель предупредил, что назад поедет не раньше пяти вечера вместо двух по расписанию. А этот чёрт домчал в машине, комфортабельно, удобно.

– Лера, подожди, я с тобой.

– А вам, товарищ лейтенант, есть, что отмаливать? Нам разве по пути?

– Да подожди ты, пойдём сначала в кафе, ты же тоже не завтракала.

– А вы откуда знаете? Подглядывали? Хотели что-то новое увидеть? Ну и как?

– Так, ну всё, моё терпение лопнуло, и я…

– Твоё терпение? – Перебив, я спохватилась, что нахожусь в намоленном месте. – Так бог терпел, и нам велел. Знать бы ещё, по какому поводу терпёж…

Я проскочила перед двумя женщинами и успела затеряться в толпе прихожан. Из головы не шло «лопнутое» терпение… Опять этот мужчина, хоть и любимый, хоть и родной, вызывал во мне противоречивые чувства. Умом понимала, что надо поговорить, но сердце вещало обратное. Поговорить? А ему не надо, он живёт своей жизнью, своими амбициями, хочет – отворачивается от меня, хочет – поворачивается. Устроил ромашку. А так хотелось посоветоваться с душой в этом святом месте, немного отмякнуть, расслабиться…

Трошин не уехал. Машина стояла прямо на автобусной остановке, пройти мимо было невозможно. Увидев меня, он выскочил, схватил за руку и потащил в кафешку. Справедливости ради нужно сказать, что кушать хотелось до урчания в желудке. Он не спросил о моих предпочтениях, потому что знал вкусы своей жены.

– Налупилась? Поехали?

– А я заслужила место в вашей машине? Чем же это? Съеденным обедом?

– Ты – несносная девчонка, но такая любимая, такая родная. Хватит уже, и…

– Послушай, Трошин! – Перебивать его стало входить в привычку. – Ты себя слышишь? С любимыми так не поступают. С ними, хотя бы, разговаривают. А я и этого не заслужила. Но нам сегодня по пути, и можно, кстати, взять ещё попутчиц, женщин из нашего городка.

Он так и сделал, развёз всех, выбросил меня около подъезда и умотал в неизвестном направлении. А ко мне летела Илона.

– Что трубку не берёшь?

– На беззвучном, в монастыре отключила и забыла. А ты откуда такая спортивная?

– Пошли к тебе.

И она рассказала, что вчера они с мужем и с Ромкой ездили на какое-то озеро и договорились с местными, что сегодня приедут отдохнуть, хотели сделать сюрприз для меня. А вечером Ромка искал свою жену, а она, видимо, его. И телефоны не отвечали ни у кого.