Две судьбы. Часть 2. Развод – это… не всегда верно!

– Всё в порядке, Лерочка, она дома, с соседкой. А мама уже подъезжает, и они скоро придут. Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит?

– А что должно болеть? И, вообще, что со мной?

– Вы перенесли небольшую операцию, ребёнка сохранить не удалось, очень маленький срок. А вы выйдите, пожалуйста, мне надо поговорить с вашей женой. – Врач в очёчках, совсем мальчик, выпроводил моего богатыря (рядом с доктором Роман точно был Илья Муромец). – А с вами мы сейчас всё проясним.

И он рассказал, что я была беременна, что случился травматический шок, ещё что-то там, я уже не слушала, поймав фразу о невозможности в дальнейшем иметь детей. Как? Почему? За что? Всё заледенело в моей душе и теле, ум отказывался верить в происходящее.

Ко всем этим шоковым новостям присоединилась страшная апатия, я общалась только с Варей и мамой, никого из около космической братии пускать к себе не разрешила, и, прежде всего, Романа. Дело в том, что услужливая память подсунула мне раскладку последней минуты перед тем, как я потеряла сознание. Станислава орала, что Илонка уже никогда не получит Романа, потому что он, Трошин, теперь её мужчина. А та, вырывая космы тренерши, реально, клочки летели по закоулочкам, вопила, что этого не будет никогда, потому что он уже несколько лет её, прибалтийской подружки моей…

Моя мамочка всё узнала. Откуда? В небольших городках, как наш, скрыть даже консистенцию кала сложно, а уж такое! Она забрала меня без лишних слов, я и не сопротивлялась. Тем более, после разговора с Илоной Подловной.

– Спасибо, что разрешила меня выслушать. Ты не написала заявление на меня, ещё раз спасибо. Но жить с этим будет тяжело, зная о том, что я сделала. – Она говорила коряво, волновалась, бедная овечка. – Смирнов бросил меня, он уже уехал в другой гарнизон, а мне придётся, пока, здесь жить, возвращаться домой я не хочу.

Странно, она разговаривала со мной, как будто ничего страшного не произошло, как будто не она разрушила мою жизнь, как будто это не я лежу здесь и подыхаю по её милости!? И жалуется, ожидая понимания. Я молчала, хотя на языке крутилось, что и Трошин остаётся здесь, что же им мешает? Но смотреть в её сторону, тем более, говорить с ней не было никаких сил и никакого желания. Как и с капитаном от космоса…

– Понимаешь, Лера, тебе страшно повезло с мужем, ты просто этого не можешь знать, он же у тебя единственный, не с кем сравнить. Его сексуальность зашкаливает, попробовав однажды, отказаться от этого настоящего, мужского, невозможно. Это как наркотик, все мысли и мечты направлены только на повторение, ты начинаешь жить только одним желанием – оказаться в руках альфа-самца, ощутить его в себе…

Она ещё что-то говорила, горячая латышская женщина, а я жала на кнопку. Кающуюся Илону-Магдалину еле выдворили: она цеплялась за спинку кровати, за стол, за дверь, вымаливая у меня прощение…

А через неделю я была уже дома, оберегаемая мамой и папой, которые и отправили «тень от Валерии» в Питер, вернее, я сама напросилась. Вспомнить было что, и мне хотелось окунуться уже во всё это, довести себя до последней точки, расставить по полочкам в голове, а потом выкинуть эту гнусность из жизни. Как говорят, подобное лечится подобным…

Валерия всё никак не могла оторвать взгляд от воды, её уже стала накрывать паника: в воде сияли глаза Трошина, при попадании на воду солнечных бликов, отдающие голубым светом. Сзади кто-то аккуратно положил руку на её плечо.

– Девушка, вы, часом, не заплыв решили совершить? Так для этого есть специально отведённые места. Я, кстати, туда направляюсь, может, со мной? Вы, я вижу, не местная. Меня Люда зовут. А вас?

– Господи, вы меня напугали.

– А вы меня. Судя по всему, гуляете тут с ночи. Значит, не спали. В Питере все приезжие не спят во время белых ночей.

– Я привыкшая, жила на севере, с этим явлением немного знакома.

– А внешне и не скажешь. Вы уже загорели, и говор у вас южный.

Лерка успела немного погостить у тётки в Ставрополе.

– Всё правильно, просто жила несколько лет по месту службы мужа.

– Где, если не секрет?

– Это в Архангельской области.

– Нет, так не бывает. А я ещё думаю, но откуда такое знакомое лицо? Вы – Валерия Трошина, творец генеральных планов, очень хороший творец. Без вас стало совсем не то, пропала изюминка, отличающая вашу работу.

– А вы – Людмила Градова, я вас видела только один раз. Вы изменились, сразу и не узнать. Стрижка вам идёт, но жалко такие красивые волосы. Зачем?

– Не хочу быть красивой, хочу быть любимой. – Очень грустно ответила она.

– У вас что-то произошло? Тут мы с вами на одной волне…

– Не рассказывайте ничего, я вашу историю слышала раз сто из разных уст, в вольной интерпретации и «из первых рук». Я не люблю сплетен, но история Трошиных долго была у всех на устах.

Они шли по набережной, молчали, каждая думала о своём…