Две судьбы. Часть 2. Развод – это… не всегда верно!

В неё вселился бес, или бесенесса. Она носилась по скалам, спускалась к морю, прыгала по камням, пыталась кормить гагар, рискованно близко от их базара. Роман замучился вытаскивать её из ловушек и передряг, в которые она всё время попадала. Куда делись манеры леди? Перед ним стояла бандитка Валерка с нашего двора. И когда пацанка была, всё-таки, атакована птицами, терпение его лопнуло.

– Что ты хочешь от них? Поселиться в гнезде? А у них нет свободных? Быстро домой, ты наказана.

Надутая Лерка оставшуюся часть дня изволила молчать, сверкая своими жёлто-зелёными зенками. Трошин посмеивался, нагружая её всяческими заданиями. Взяв обет молчания, она даже не могла отказаться. Перед сном несносная девчонка вылезла из душа голышом, прошлась по комнате и неожиданно выскочила на воздух. Он и ахнуть не успел, а за окном около пяти тепла. Напяливая на ходу ветровку, схватил плед и, чуть не свалившись со ступенек, скатился на дорожку. Леры нигде не было. Вот так номер! Ромка бегал вокруг домика, орал и звал, бесполезно. Надо возвращаться, включить СОС и одеться, пока сам не превратился в зомби.

Леди лежала на кровати, картинно закинув за голову руки и чуть оголив грудь. Их высочество почивало. Или делало вид. И он понял, что она просто спряталась за дверью, а он с перепугу проскочил мимо. Нет, моя дорогая, так дело не пойдёт! Трошин сорвал одеяло, скинул куртку и завалился на голую Лерку, намертво впившись в её губы. Какое там сопротивление? Голос вопиющего в пустыне. Он оторвался, оставив ожоги от поцелуев на шее, груди, плечах, не реагируя, при этом, на сыпавшиеся на него удары, взбрыкивающие ножки и дерзкие слова. Отпустил, но не насильник же?

– Завтра же отвези меня назад, я хочу домой. – Тут же заорала Валерия и спихнула его на пол. – И спи, где хочешь! Может, гнездо освободилось? Пойди, проверь.

– Как скажете, карета будет подана утром после завтрака. Раньше просто тыква не успеет вырасти! Да и с феями-крёстными у нас в Арктике напряжёнка. Но и они не помогут, насильно мил не будешь.

Он бросил на пол плед, подушку и улёгся, накрывшись покрывалом и курткой с головой. Быстро уснул, армейская привычка спать в любом виде и в самых сложных условиях не подвела. А ночью проснулся от сопения под мышкой: звезда его очей дрыхла под боком, выпятив голую попу из-под сползшего в сторону Романа покрывала. Она, эта пятая точка, уже заледенела, да и сама худышка была на последней стадии перед превращением в снежную королеву. Как он не заметил её перемещения? Перебазировав Лерку на кровать, замотав в одеяло, потряс, пытаясь разбудить, и помчался на кухню. А когда вернулся, она сидела в позе лотоса с закрытыми глазами и раскачивалась, как тростиночка на ветру, перегибаясь в талии и скрестив руки на высокой и совсем не маленькой груди. У Лерки была изумительная фигура, даже рождение детей не смогло испортить это произведение искусства. Трошин очень хорошо понимал художников всех времён и народов, изображающих обнажённые женские тела, создавая шедевры и вызывая истинное восхищение у сильного пола. Чего не скажешь о мужском ню, а в профиль, вообще, чёрт и что и сбоку бантик.

Он заставил ледышку выпить водки.

– Вот скажи, зачем ты меня всё время провоцируешь, Ромка? Я ведь действительно хочу свить гнездо, вернее, восстановить. И не потому, что место около тебя освободилось. Ты мне мил, мил, очень мил, я так люблю тебя!

– Я уже и не надеялся услышать ещё когда-нибудь в жизни слова любви в твоём исполнении. Как я рад, Лерка. Я тебя обожаю! Ты должна простить меня окончательно, потому что мы возьмём с собой только историю нашей любви, вырвав из неё всё грязное и мешающее жить счастливо.

– Я опять должна, я опять на передовой. Как там говорят, надо научиться прощать, обзавестись мудростью, стать асом на предмет, что такое хорошо и что такое плохо. Ну, хоть бы кто-нибудь заикнулся, что нужно просто уметь не обижать и не причинять боль! Ромочка, давай оставим все эти неживые штампы и будем просто жить, с детьми и родителями, с друзьями и знакомыми. Просто жить! Я заканчиваю военные действия, у меня язык заплетается. Напоил бедную барышню. – И, дёрнув его на себя, накрылась счастливым майором, обнимая и всё сильнее прижимая к себе. – И не сползай с меня, я – сильная женщина, со мной бороться бесполезно, если я уже точно уразумела, что никому тебя не отдам.