Две судьбы. Часть 2. Развод – это… не всегда верно!

Первым делом, вернувшись в городок, они выдраили маленькую, но очень уютную квартирку. Причём, он мыл, чистил, вешал и устанавливал, а она разбирала и выбрасывала его вещи. Трусы и майки были отправлены на помойку в первый же день приезда. Видимо, чтобы не пахло всякими там… вожделеющими её Ромкой. Теперь следом летело всё остальное. Трошин только посмеивался, он почти не ходил в гражданке, да и не просил кое-кого одевать и одаривать его. Они даже обсуждать это не стали. На следующий день расписались, не делая из этого никакого праздника, день свадьбы как был, так и остался днём отсчёта их семьи. И Лерка улетела, чтобы через неделю вернуться к своему мужу, без которого она уже не сможет ни дышать, ни радоваться, ни просто жить!

В аэропорту её встретил Алёшкин и по дороге доложил обстановку. Люда проходила обследование у него в госпитале, в неврологии. Она вернулась из поездки на Восток, куда очень давно стремилась попасть, почти сразу. Володя узнал об этом последний. Градова никого не оповестила, на звонки не отвечала, и её мама озаботила Римму Ивановну, которая и нашла Люсеньку дома в состоянии полного не стояния.

– Мы не сообщали тебе, иначе бы она нас убила. Но страшного ничего нет. Просто потрясение, шок, какой-то удар. Я очень надеюсь, что твой приезд вызовет её на откровенность, она вывалит, наконец, гнетущие её копания в себе, наружу, и процесс восстановления пойдёт. Поэтому, ты уж прости, я везу тебя сразу к ней. Можно даже отпустить домой под твой присмотр. Ну, посмотрим.

Люда походила на привидение: такая же прозрачная и трепещущая при каждом дуновении воздуха.

– Лерка! Выглядишь великолепно! Как я рада за тебя! Надо полагать, ты меня бросаешь? – Голос подружки сорвался, глаза вылупились, явно, чтобы не пропустить на свет божий слёзы.

– Людочка, я так соскучилась. Ты не отвечала последнее время, я уже и не знала, что предположить. А ты вон что удумала. Так, ничего не знаю, мы едем домой. Не завтра же я уезжаю. Мне тебе нужно столько всего рассказать, показать, подарить. Давай, собирайся. Отпускаешь, Володя? Кстати, а ты свободен? Поехали с нами, я вам такой ужин сварганю.

Так и сделали. Алёшкин затащил свою пациентку с этажа госпиталя на этаж квартиры, ни на секунду не выпуская из рук. И дома ловил каждое её слово и движение, несмотря на безответность и невнимание с её стороны…

– Люда, ты не смотришь на Алёшкина, отводишь взгляд, стараешься не разговаривать с ним. Что-то случилось? Он очень переживает за тебя, это же видно невооружённым глазом. – Лера задала вертевшийся на языке вопрос, еле успев закрыть за морским доктором дверь.

И та залилась слезами… Ниагаре делать нечего. Лерка каким-то чутьём поняла, что дорогой подруженьке нужно выплакаться. Села рядом со стаканом воды.

– Я встречалась с Максимом. Не просто встречалась, а провела с ним ночь. Целую ночь. Я – дура, набитая похотью и глупостью. Не смогла устоять, потеряла голову, как только увидела голубые бесовские глаза! Если бы я знала, что он будет там, я бы хоть как-то подготовила своё сердце и предупредила душу. А так… Случилось, что случилось. И теперь я на дне, на страшном илистом и глубоком дне. – Слёзы как-то сами собой высохли, как будто заменённые ещё большим проявлением чувств, в виде самобичевания.

– И что? Ты любишь его, имеешь полное право…

– Лера, не начинай. Кто, как не ты, понимаешь, о чём я? Зачем лишние слова? Успокаивать меня не надо, я опять ощущаю себя паршивкой и изменницей. Я сотворила нечто, Лерочка! Узнав, что у Володи появилась эта Ольга, я даже самой себе не призналась, что ревную. Мне показалось, что мои чувства к нему стали возрождаться. И он, как назло, крутился вокруг, возился с детьми, очень ощутимо помогал. Ну, ты знаешь. И буквально перед отъездом, тебя уже не было, я попала в его руки, сильно подвернув в боулинге ногу. Римма забрала детей, а он потащил меня домой. И остался, всю ночь мотая и перематывая. Боль утихла, я заснула, а Володя подвалился ко мне со спины. Лера, я в тот момент всё вспомнила: и как мне было надёжно рядом с ним, и какой он преданный и верный, настоящий, и какие ночи он мне устраивал, какие слова говорил. И я сама, понимаешь, сама затянула его в водоворот любви и блаженства. Как мне было хорошо, Лерка! Ну что ещё нужно этой дуре, твоей неразумной подружке? Оказалось, что ей всё ещё нужен Стрельцов, давно променявший её и своего сына на научные амбиции, живущий в другой стране с другой женщиной и воспитывающий чужую дочку. Моё место в дурдоме, что и сделал Алёшкин, положив меня в психушку. Как жить дальше? – Это прозвучало как «с этим нельзя жить дальше…»

– Знаешь что, хватит разборок с самой собой. Ты же не железная, подумай о детях. Где они, кстати? – Лерке нужно было увести этот негативный и чересчур эмоциональный разговор в другую сторону, она не знала, что сказать, как успокоить Людмилу.

– У мамы, она ещё не знает, что я приехала. А про психоз, и подавно. – Она взяла стакан с водой и вылила его себе на голову. – Это вместо пепла…