Две свечи

— Отстань от меня, придурок! — Ксюша обеими руками отпихнула от себя Костю. — На, держи свой билет. — Она сунула ему под нос разноцветную глянцевую книжечку, он машинально взял, глядя на Ксюшу затравлено и беспомощно. — А с этим вот что будет! — Ксения с упоением разорвала другой билет на мелкие кусочки. Синие, белые и оранжевые клочки кружась, опустились на палас.

— Что же ты наделала! — не сказал, а выдохнул Костя.

— Уходи, — велела ему Ксюша. — Убирайся отсюда вон. И больше, чтоб я тебя никогда не видела.

Она понимала, что это жестоко, но остановиться не могла. От сознания, что Николай может уже стоять за дверью, ее колотила дрожь.

— За что? — хрипло проговорил Костя. Он хотел что-то еще прибавить, но промолчал. Неловко развел руками и вышел за порог.

Ксюша облегченно вздохнула и принялась собирать с пола обрывки билета. С последним подобранным клочком грянул новый звонок. Она метнулась в кухню, выкинула в ведро бумажный мусор, затем вернулась в прихожую. Звонок тем временем повторился, звонили нетерпеливо и настойчиво. Ксюша дрожащими руками отодвинула щеколду.

— Кажется, меня тут не ждут. — Николай стоял прямо перед ней и улыбался. Как всегда, когда он улыбался именно ей, а не Ольге, в глазах его пряталась едва заметная хитринка, тень иронии.

— Ты ошибаешься, — проговорила Ксюша, стараясь унять прыгающее в груди сердце. — Я ждала тебя. И даже приготовила ужин.

Николай принюхался и кивнул.

— Ужин чувствую. Можно войти?

— Входи, — разрешила Ксюша, не отступив, однако, ни шагу в сторону.

Ноги не слушались.

Он протянул ей розу, темно-бордовую, матово-бархатистую, с капельками воды на свежих, еще не полностью раскрывшихся лепестках — по своему обыкновению, до нужного момента он ловко прятал ее за спиной.

— Это тебе.

Ксюша вспомнила шикарный букет роз для Ольги. Ничего, она не будет переживать. Иногда одна роза больше значит, чем миллион.

— Спасибо. — Она унесла цветок на кухню, поставила в длинную, узкую стеклянную вазу и установила ее в самом центре стола. Потом позвала. — Коля, проходи. Иди сюда.

Николай уже стоял на пороге кухни. По его лицу было отчетливо видно, что он борется со смущением и неловкостью. От этого тон его и вообще манеры казались слегка грубоватыми.

— Не стоило так стараться, — проговорил он, кивнув на стол.

— Это мое дело. Садись. — Ксюша подвинула ему табурет.

Николай сел, с трудом уместив на тесном пространстве длинные ноги. Ксюшина кухонька была явно маловата для такого богатыря. Ксюша разложила по тарелкам салат, вынула из духовки горячее.

— Открывай. — Она протянула Николаю запотевшую бутылку.

Он глянул на потолок.

— Не боишься за люстру?

— Не боюсь. Я же видела, как ты управляешься с шампанским.

— Это комплимент?

— Понимай, как хочешь.

Несколько секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Ксюша старалась хоть что-нибудь прочитать в его глазах, но не могла: взгляд Николая оставался непроницаемым.

Пробка с тихим шипением покинула бутылку. Шампанское выплеснулось в фужеры.

— За что пьем? — поинтересовался Николай.

— За тебя. Ты себе не представляешь, как долго я ждала этого момента.

Он чуть наклонил голову, задумчиво покусал нижнюю губу.

— Зачем я тебе? Пополнить свою коллекцию? Ведь так?

— Ты дурак. — Она залпом осушила бокал. — Я же сказала — я люблю тебя.

— Прости, но я не верю. — Он тоже выпил, улыбнулся, вполне миролюбиво, спокойно, без насмешки и издевки. — Вот Ольге, той я нужен. Она не игрок, не охотник.

— Я тоже не охотник… больше.

— Вдруг тебе это лишь кажется? — Николай поглядел на нее в упор.

— Ешь, — проговорила Ксюша. — Все остынет.

— Ладно. — Он взялся за вилку.

Однако, у обоих кусок не шел в горло. Николай порезал мясо, поколебался и отодвинул тарелку. Ксюша и вовсе лишь поковыряла вилкой отбивную, оставив ее в целости и сохранности. Над столом витало напряженное молчание.

— Ксюша, — приглушенно произнес Николай.

— Что? — Она ощутила, как бившееся ранее в учащенном режиме сердце сделало последний толчок и замерло в томительном и сладком ожидании.

— Иди ко мне. — Он встал.

Она тоже поднялась из-за стола. В следующую секунду они уже были одним целым. Страстно, неистово и бесстыдно сплетались ноги, руки. Незаметно для Ксюши они оказались в спальне.

«Свечи, — словно издалека выплыло у нее в мозгу. — И занавеска». Она попробовала оторвать от себя Николая, но тот точно прирос к ней. Пальцы его, некогда теплые и ласковые, теперь были железными и причиняли боль.

— Коля, — прошептала она, задыхаясь от счастья, от нежности, от ужаса, что ситуация выходит из-под контроля. — Колечка, пусти. Пожалуйста, на минутку.

Он слегка разжал хватку.

— Что?

Ксюша стыдливо опустила ресницы. Затем коснулась своей щеки. На кончиках пальцев осталась влага. Николай понимающе хмыкнул.

— Я осел. Голову совсем потерял. Погоди, я мигом.