Две томские тайны

— Потом?.. — поляк явно запамятовал, на чём он остановился. — Ах, потом… Обсудили условия перемирия. Наши выдали вашим пленных. А польским частям, оставшимся верным присяге, Его Высочество разрешил вернуться в Варшаву. Тогда я и покинул великого князя, даже не попрощавшись с ним по-людски. Мы открыли дорогу русским полкам к границе. Но у Николая Павловича оказалось наготове огромное войско. Он его намеревался отправить для усмирения французской революции. А вместо этого двинул на Польшу. Только командование теперь поручил генерал-фельдмаршалу Дибичу, ибо Константин Павлович в его глазах пал низко, что позволил созреть восстанию. Правда, великий князь остался в ставке. Он хотел помочь усмирить Польшу малой кровью. Всё уговаривал Дибича только попугать, а не воевать всерьёз. Но в мае 1831 года фельдмаршал заразился холерой и умер, а через месяц в Витебске от этой же заразы скончался и великий князь. Мир праху его! Достойный был человек.

После Дибича русскую армию возглавил генерал-фельдмаршал Паскевич[34], ставший потом польским наместником. Этот волкодав с нами уже не церемонился. К осени всё было кончено. Варшава пала. Наши отряды распущены. А потом что? Суд. И вот она — Сибирь-матушка, приют всех неприкаянных душ.

Кузьмич? Ещё по стопочке? Где вы, Кузьмич?..

Старый солдат Синецкий пережил Фёдора Кузьмича всего на две недели. Его похоронили в Томске на католической части кладбища.

После смерти Константина Павловича император Николай I пригласил княгиню Лович на жительство в Царское Село в качестве вдовствующей великой княгини. Но через год и её не стало…

Загадочная смерть брата императора и его жены послужила поводом для разного рода слухов. Поговаривали даже, что великий князь вовсе не умер от холеры, а, последовав примеру брата Александра, инсценировал свою смерть и добровольно уехал в Сибирь. Он не мог простить себе собственного легкомыслия, следствием которого явились утрата безоблачной жизни в Бельведерском дворце и такое кровопролитие.

Константин якобы устроился на Байкале, близ Иркутска, а вскоре вызвал к себе и жену. Там они дожили свой век в мире и согласии, осуществив мечту о частной жизни.

Но это, скорее всего, красивая сказка. Как, может быть, и вся история о Фёдоре Кузьмиче. Кто его знает?

Но если это всё-таки было, то выглядело, вероятно, так или хотя бы похоже.

Вознесение

Томск. Декабрь 1858 года

— История — это эволюционный процесс, шествие человечества из «царства животности» в «царство свободы». Атрибутами низшей степени являются религия и государство. Человек отличается от животного только мышлением, которое вызывает к жизни религию. А государство, олицетворяющее тиранию и эксплуатацию, опирается на фикцию бога. Будущее общество — строй ничем не ограниченной свободы, независимости человека от всякой власти, полного развития всех его способностей.

Оратор с несколько заплывшим лицом и всклоченной бородой окончил свою пламенную речь, и тотчас же в маленькой комнатёнке, в которую набилась уйма народу, раздались аплодисменты.

— Браво, Михаил Александрович! — закричала эмансипированная девица в очках. — Да здравствует Бакунин! Да здравствует свобода!

— Тише, тише, — зашикали на неё соседи. — Мы не на митинге. Не надо так кричать.

Старики сидели в соседней комнатке, где Антонина, молодая жена хозяина дома, потчевала их чаем. Они хорошо слышали всё, что говорила молодёжь, и делали свои выводы из сказанного.

— Ишь, до чего договорился твой зять, пан Ксаверий, — осуждающе заметил Синецкий, напросившийся в гости к дочке своего старого приятеля. — Он уже не только на царя, на самого Бога ропщет! Ох, гореть ему в адском пламени после Страшного суда! Как же ты за такого еретика дочь замуж-то выдал? Куда глаза твои глядели?

Квятковский стыдливо потупил глаза и удручённо ответил: