Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

В те годы во дворце Эхнатона было много послов из земель, расположенных за Сирией. Там – во всяком случае, так объяснил Хоремхеб, – за пределами Египетской империи, шла постоянная борьба за власть.

Еще десять лет назад, говорил он, севернее вассальных государств Сирии была только одна достойная упоминания сила – хурритское государство Митанни за Евфратом. Цари Митанни давным-давно заключили мир с Египтом и отправляли сюда своих дочерей – в жены фараону. Дети согласно кивали, потому что принцесса Татухипа, двадцать лет назад пришедшая в гарем их деда еще юной девушкой и до сих пор говорившая по-египетски с акцентом, была большим другом принцесс.

Помимо Митанни, продолжал визирь, есть еще Вавилон, но Вавилон, некогда самая могущественная сила на Востоке, семьдесят лет назад был завоеван горцами Персии – касситами, и сегодня касситские цари не обладают большой властью, по крайней мере в сравнении с Митанни.

Ближний Восток в середине второго тысячелетия до н. э.

Десять лет назад на севере появилось два новых могущественных царя. Суппилулиума, царь хеттов, народа Малой Азии, двести пятьдесят лет назад штурмом взявшего Вавилон, снова повел своих людей с гор на равнины. Он уже захватил столицу Ямхада Алеппо и продолжил наступление на столицу Митанни Вашшуканни. Армия Митанни уклонилась от сражения, и царь Тушратта – отец Татухипы – вернулся на трон, когда хеттский царь ушел. Но Суппилулиума оставил своего сына – Тулупинуса – управлять Алеппо и большим участком побережья к северу от египетских вассалов Ливана.

Другой новый монарх на севере – ассириец Ашшур-убаллит. Ассирия – семитское царство на Верхнем Тигре – древняя страна. Прошло уже четыре сотни лет с тех пор, как ее царь Шамши-Адад рвался на Средиземноморье. В те дни амориты были могущественны, а индоевропейцы представляли собой не более чем тень на северном горизонте. Теперь уже на протяжении нескольких поколений Ассирия находится в клещах новых народов: на западе – хурриты, на востоке – касситы. После того как Хаммурапи давным-давно покорил Ассирию, цари Вавилона заявляли о своем господстве над этой территорией, но в действительности она до последнего времени являлась вассалом Митанни. Во время последней болезни их деда, сказал Хоремхеб, царь Митанни прислал ему статую ассирийской богини, некой Иштар, из города под названием Ниневия. Эта богиня способна исцелять больных. Правда, она оказалась менее эффективной в Египте, чем в своей стране.

Теперь Ашшур-убаллит, нынешний царь Ассирии, показывает себя достойным противником своих сюзеренов. Судя по последним новостям, он подтолкнул младших отпрысков царской семьи Митанни заявить претензию на трон. Отец Татухипы, старый Тушратта, был убит, и ассирийский кандидат Артатаму провозгласил себя царем. Это может оказаться серьезным, объяснил визирь. Тушратта был другом Египта, а Ашшур-убаллит, вероятнее всего, будет использовать свое влияние на Артатаму от имени мятежного сирийского принца Азиру. Египту пора отправлять армию на Евфрат, чтобы расправиться с Азиру и восстановить дружественную монархию в Митанни. Иначе Митанни может вообще исчезнуть между хеттами и ассирийцами, а эти две силы поделят между собой Сирию.

Рассказ визиря произвел большое впечатление на принцесс, однако Эхнатон отказывался предпринимать какие-либо действия. Азиру был его личным другом, и он только что принял посла от ассирийского царя. Посол Ашшур-убаллита привез египетскому фараону подарок – серебряную колесницу и двух белых коней. Роскошь подарка совершенно затмила тот факт, что посол именовал своего хозяина царем Ассирии и Митанни. Тем не менее эта претензия не была беспрекословно принята. Прошло несколько месяцев, и прибыла депутация из Вавилона, доставившая послание от царя Бурнабуриаша II. Касситский царь Вавилона выразил протест по поводу того, что египетский фараон принял подарки «от его подданных, ассирийцев» и вел с ними переговоры, как будто они являются независимой страной.

В те годы, когда старшие принцессы и юный Тутанхатон осваивали придворный этикет, в Ахетатон ко двору прибывало много послов. Египет даже в царствование фараона, фактически неспособного на решительные действия, все же оставался величайшей империей. А просьбы сирийских послов тем временем становились все отчаяннее и в конце концов вылились в ультиматум: если помощи не последует, у них не останется выбора – придется заключить мир с Азиру. А посольства независимых стран на севере – от хеттов, Арцавы и ахейцев, теперь правивших Критом, – становились все более равнодушными. Эти люди видели, насколько широка пропасть между Эхнатоном и народом, которым он – по крайней мере, так он сам считал – правил.