Две тысячи лет истории Англии

Дженнер был далеко не единственным медицинским светилом своего времени, хотя открытия других медиков и не имели столь огромного практического значения. Поразительных научных результатов добился, например, врач и физик Томас Юнг (1773–1829), работы которого повлияли на дальнейшее развитие фундаментальной науки. Если Ньютон и его последователи полагали, что свет представляет собой поток мельчайших частиц-корпускул, то Юнг представил его в виде волны. Он также установил, что человеческий глаз способен воспринимать всего три цвета, а все остальные цвета образуются смешением красного, синего и желтого, волны которых имеют разную длину.

Талант Юнга был универсальным. К шестнадцати годам он владел десятью языками. Когда в 1799 г. в Египте был обнаружен знаменитый Розеттский камень с текстами на трех древних языках, Юнг заинтересовался загадочными письменами и параллельно с французским археологом Ж. Ф. Шампольоном предложил свой перевод египетских текстов, хотя и не сумел, в отличие от Шампольона, расшифровать все египетские иероглифы.

Рост продолжительности жизни и стремительное увеличение численности населения внушали многим не оптимизм, а тревогу. Английский экономист Томас Мальтус (1766–1834) в работе «Опыт закона о народонаселении» (1798) предсказывал, что деятельность филантропов, направленная на спасение страждущих, приведет к губительным последствиям. Страна с избыточным населением не сможет прокормить всех, и в конце концов ее постигнет чудовищная катастрофа, причем число ее жертв намного превысит обычный уровень смертности. При всей антигуманности рассуждений Мальтуса его идеи повлияли на стремление некоторых государств к сдерживанию рождаемости. Как правило, самые большие семьи бывали у бедняков, да и большое число детей снижало уровень семейного достатка. Чем богаче семья, тем богаче общество в целом. В 1834 г. английский парламент принял очередную поправку к закону о бедных, в соответствии с которой неспособные прокормить себя и свои семьи принудительно помещались в работные дома, где были вынуждены зарабатывать на свое содержание тяжелым, низкооплачиваемым трудом вроде дробления камней для мощения дорог или расплетанием старых канатов, за который не хотели браться более удачливые свободные люди. Если в работный дом попадала семья, то супруги разлучались, в основном из боязни, что они произведут на свет новых нищих. Дети также содержались отдельно от родителей. Экономическая теория Мальтуса породила поистине позорную практику в обращении с несчастными людьми.

Отношения России и Британии во второй половине XVIII в.…: похолодания и потепления

При Георге III в отношениях между Британией и Россией наступило похолодание. Британские власти опасались усиления России в ходе двух турецких войн и трех разделов Польши, а императрица Екатерина II, со своей стороны, не числила Британию среди союзников: когда в 1781–1782 годах великий князь Павел Петрович с супругой под именем «графов Северных» отправились в поездку по Европе, она распорядилась, чтобы маршрут их путешествия проходил только по дружественным странам, среди которых Британии не оказалось. Впрочем, политика не мешала императрице восхищаться достижениями англичан в области науки и искусства. В ее царствование появились и первые российские англоманы, среди которых тон задавали представители семейств Воронцовых, Орловых и Куракиных.

Еще в 1768 г. императрица выписала из Англии врача Томаса Димс дейла (1712–1800), чтобы ввести оспопрививание в России. В то время, до открытия Дженнера, вакцинировали натуральной оспой, что не могло не пугать обывателей, но просвещенная государыня подала личный пример подданным: первые прививки Димсдейл сделал ей и престолонаследнику.

Примерно в то же время россияне обратили внимание на достижения англичан в области журналистики. Английские сатирические журналы начала XVIII в. стали образцами для «Всякой всячины», издателем которой был секретарь императрицы Г. В. Козицкий, и журналов Н. И. Новикова «Трутень», «Пустомеля» и др.; стараниями Новикова русские читатели познакомились с творчеством Свифта, Филдинга, Стерна, Голдсмита и других современных британских авторов.

В 1772 г. Екатерина II писала прожившему три года в Англии и восхищавшемуся этой страной Вольтеру, признаваясь в своей особой, «до безрассудства» любви к английским садам и «глубоком презрении к прямым линиям». Это означало, что французские вкусы перестали доминировать не только при императорском дворе, но и в жизни российской аристократии, которая развернулась в сторону английского искусства.