Две тысячи лет вместе. Еврейское отношение к христианству

Из примата веры над делами происходит принципиальная разница между иудаизмом и христианством в подходе к иноверцам. Извне может показаться, что христианская религия, основанная на знаменитых словах Павла о том, что «нет ни эллина, ни иудея», является более универсальной и плюралистической, чем иудаизм — религия, выделяющая предназначение одного народа, потомков Авраама. На самом деле, все наоборот: для христианина нет эллина и иудея среди тех, кто «уверовал во Христа»; те же, кто не верит в Иисуса, будь они даже добрыми и человечными, с точки зрения классического христианского подхода, лишены спасения. Иудаизм же, как мы уже говорили, не требует от человека обращения в еврейство. Напротив, достойные люди всех народов — праведники народов мира, то есть те, кто исполняет основные общечеловеческие нравственные заповеди и не запятнал себя грубым идолопоклонством, — достойны Божественного спасения за свои добрые дела, даже если они верят в Единого Бога по- своему, а не так, как это принято в иудаизме. Вот почему в иудаизме нет и не может быть стремления обратить других людей в прозелитов; по той же причине миссионерская пропаганда в течение веков была интегральным элементом христианства. Источник этого принципиального различия коренится в подходе Павла, провозгласившего, что «если добрыми делами можно достигнуть спасения, то нет тогда никакого смысла в распятии Христа. Христос, следовательно, пожертвовал своей жизнью понапрасну» (Послание к Галатам 2:21)[44].

Для Павла было необходимо акцентировать именно и исключительно веру, поскольку он имел дело с язычниками, и привести их к монотеизму можно было, только заявив, что «одними добрыми делами, без веры — не спасешься». Примат веры важен для религии, которая хочет привести людей к себе, обратить их, помочь им совершить начальный рывок — и именно такова «схема действия» христианства. Но иудаизм имеет дело с людьми, которые к монотеизму и к Богу давно уже обращены, и поэтому для него естественен примат правильного действия, а не одной только веры.

В завершение рассмотрения этой темы мы хотели бы особо подчеркнуть, что отнюдь не намереваемся представить этот аспект различия в подходах иудаизма и христианства как «преимущество» одной религии над другой. Иудаизм с самого начала ставил своей миссией привести людей к Богу, но он действует не проповедями, а собственным, еврейским примером — в частности, через описание еврейской жизни и еврейского учения в Библейском тексте, являющемся наиболее читаемой и почитаемой книгой человечества. Христианство взяло часть идей иудаизма и — именно ввиду «примата веры» миссионерского рвения! — оно смогло раскрутить эти идеи, донести до отдаленных уголков планеты. Еврейство и христианство невозможно соединить, но, с точки зрения духовной истории человечества, они дополняют друг друга.

Именно это осознание «несоединимости и дополнительности» является новым уровнем понимания, который может быть достигнут сегодня.

5.3. Христианский тезис о примате веры и библейские источники

Поскольку в дискуссиях с евреями христиане приводят часто две цитаты из Еврейской Библии, из которых якобы можно заключить, что «уже пророки Ветхого Завета ставили веру на первое место», — мы разберем их подробно.

В Послании к Галатам (3:12) Павел приводит цитату из пророка Хаввакука (Аввакума): «Праведник верой своей жив будет» (стих 2:4), — как оправдание своей концепции о приоритете веры. Что же касается еврейской традиции, то она также придает большое значение этим словам пророка; в Талмуде (трактат Макот 24а) сказано, что эти слова можно даже считать краткой формулировкой всего иудаизма. Однако в словах пророка речь идет отнюдь не о том, что вера может заменить соблюдение заповедей. Праведник у пророка — это именно праведный человек, то есть тот, кто соблюдает Учение Торы и старается действовать в соответствии с Божественными заповедями. Такой человек получает от своей веры внутреннюю силу для праведной жизни, он жив ею. Вера здесь выступает как источник праведных дел, а отнюдь не как их заменитель.