Две тысячи журавлей

В темноте зажёгся тускло-красный свет… точнее, глаза цвета крови, с узкими зрачками. Они стоял шагах в трёх от нас, поигрывая коротким мечом – острое лезвие порхало между его длинных пальцев с короткими изогнутыми когтями, не раня бледную кожу. Неожиданно из ножен длинного меча хлынул ослепительный свет, от которого у меня невыносимо заболели глаза.

– Ну, будет тебе, будет! – ласково и хрипло прошептал демон. – Мы ещё попробуем крови этой ночью, мы напьёмся ею сполна. Тёплой, свежей кровью…

Рука насильника, сжимавшая мою одежду, разжалась. Осторожно приоткрыла глаза.

Демон убрал короткий меч в ножны и теперь поглаживал рукоять своей катаны, похлопывал по её гарде. Длинный меч сердито подрагивал, словно желал выпрыгнуть из ножен. Иногда выпускал из ножен сердитые яркие всполохи огня и света. Казалось, катана чудовища живая и яростная, так и рвётся вылезти из ножен. На лице они играла покровительственна улыбка, как будто он говорил не со своим оружием, а с маленьким глупым щенком или котёнком. И веяло от меча и демона чем-то жутким, могущественным, злобным, ледяным… холод расползался вокруг них, въедался в душу…

– В-в-а-м н-н-нужна о-н-а-а? – едва слышно просипел мужчина подле меня.

Алые глаза взглянули в нашу сторону. И вспыхнули ярко-ярко, осветив всю мою простую комнату тусклым беспощадным светом, выхватывая все старые вещи, наполнявшие её. Невольно потупилась, избегая встречаться с чудищем взглядом, быстро посмотрела на мужчину, сидевшего рядом. И с ужасом узнала в нём приятеля моего отца, того самого, чьей игрой на флейте и бива наслаждалась украдкой, притаившись во мраке переходов. Лицо у него было обыкновенное, но звуки, которые он извлекал из инструментов, лучились какой-то божественной, неземной силой. И я невольно приписывала этому прекрасному музыканту и превосходные душевные качества. А он решил воспользоваться мной! Выяснил, что у его приятеля есть дочь, до которой тому и дела-то особого нет, особенно, когда он охвачен страстью к молоденькой жене – и сунулся ко мне. Небось, решил, что не посмею пожаловаться отцу. Да если и скажу что-то, как я увижу лицо насильника в ночном мраке? Следовательно, и ловить-то кого будет непонятно.

– Да, мне нужна эта малявка, – зрачки чудовища расширились, округлились, в них вспыхнул зловещий голубой огонь. – Мне нужны её плоть и вся кровь до последней капли, – когти на его руке удлинились, загнулись, мрачно сверкнули, кожа покраснела, покрылась уродливыми выступами, похожими на чешую – и подобие руки превратилась в уродливую лапу. – Мне хочется съесть её сердце и выпить всю её душу, – демон легонько потянул рукоять меча – и тот сам собой полез из ножен.

Они не дал оружию вылезти полностью, задержал на половине. Катана яростно задёргалась, вспыхнула красным пламенем. Казалось, ещё миг – и огонь сожрёт владельца оружия, точнее, тюремщика проклятого меча. В маленькой комнате стало нестерпимо жарко.

– А ты у меня проголодался, дружище? – возмущённо прошипел демон. – Сколько можно крови лакать? Так и лопнуть от обжорства можно!

Катана яростно дёрнулась, озарив комнату зелёно-жёлтым цветом, какого-то неприятного, яркого, ядовитого оттенка.

– Точно, ты же у меня вечно голодный и ненасытный, – мрачно произнёс они. – И всё равно мою добычу я тебе не отдам!

Аристократ потерянно сел на пол, на край моей постели. Разговор чудища и дьявольского оружия его потряс. А на меня опустилось непривычное равнодушие. Подумалось, что всё адово пламя и муки, которые оно причиняет грешникам, ничто перед ужасом от человеческого коварства. Что уж говорить о явлении одного-единственного демона?

– Послушай, человек, – чётко, но тихо сказал они. – Если бы не это аппетитное тело девчонки, я бы с удовольствием выпил твоей крови прямо сейчас.

– М-м-м-он-н-н-ах-х-хи… – мужчина задыхался от ужаса.

– Когда они сюда придут, ты уже будешь бездыханным трупом, – задумчиво пояснило чудовище, поковырялось длинным острым когтем в зубах. – Или обгрызенным скелетом. Может, от тебя и костей не останется. К тому же, в мире не так много добродетельных монахов, которые способны со мной драться.

Меч снова яростно рванулся, желая освободиться.

– А пороки делают монахов и священнослужителей слабее, – мечтательная улыбка. – Чем больше пороков, тем меньше у их собирателя сил противостоять злым существам.

Катана рванулась так, словно хотела пробить потолок и крышу – и улететь в чёрное бездонное небо.

Демон на миг зажмурился, потом распахнул веки – зрачки его сузились как две тонких щели. Казалось, в них пляшет тёмное пламя. Сердце испуганно сжалось, как будто в паре шагов от меня неожиданно распахнулись ворота ада.