Две Войны

Новый выпад демона я не стал принимать на щит, вместо этого потянувшись за бутылкой с зельями, дарующими силу и ловкость, отчаянно надеясь, что отпущенные мне первыми двумя минуты неуязвимости не истекли. Могучий удар отшвырнул меня в стене, впечатав в нее спиной, цервейер неприятно звякнул о камни, в голове вспыхнула боль. Маркварт этим даром обеспечил мне достаточно времени, чтобы принять оба. Мышцы тут же налились силой, одновременно тело обрело небывалую легкость, я буквально взлетел на ноги, обрушив на демона Дюрандаль. Клинки скрестились, разбросав вокруг снопы искр. Маркварт, похоже, был нимало удивлен моей неожиданной прытью, да и самим фактом того, что я остался жив после его удара. Я не дал ему расслабиться и новый мой выпад достиг цели. Дюрандаль прошелся по ребрам Маркварта, сняв внушительный слой мышц и обнажив желтые кости. Демон взвыл и меч его закрутился вдвое быстрей. У меня осталось время лишь на отражение его непрерывных атак. Отчего совсем не ко времени припомнились слова алхимика, что он сказал в заключение длинной речи.

— По истечении часа, граф, вы станете абсолютно беспомощны, помните об этом. Привести вас в норму сможет лишь зелье, снимающее усталость, но со всеми ими, включая лечащие надо быть очень осторожными. Алхимия — не магия, мои зелья мобилизуют ваш организм, используя для этого его резервы. Фактически, принимая их, вы сокращаете себе срок жизни, именно поэтому я не даю вам больше. В этом случае вы рискуете попросту лишиться жизни, убить себя, истощив организм за несколько часов.

Сэр Ормонд фон Страуд, Защитник Веры, предводитель «копья», оборонявшего вход в донжон, рубился из последних сил. Демоны наседали со всех сторон и Рыцари Креста падали один за другим, а оставшиеся на ногах были не одному разу ранены и помогала им только решимость стоять до конца и Вера. Они знали, если демоны прорвутся в донжон граф Зигфрид де Монтрой погибнет и проклятый принц Маркварт, убийца императора и кардинала билефелецкого, одержит победу. Этого допустить нельзя!

Сэр Ормонд поднимал и опускал мечи, рассекая демонов, которых, казалось, не становилось меньше. Все кони давно погибли и Рыцари Креста сражались пешими. Клинки освященных мечей наливались свинцом, рубиться становилось все тяжелее, сердце билось в груди раненной птахой, колотясь в ребра с такой неистовостью, будто хотело вырваться на волю, казалось, каждая мышца в его многострадальном теле болит и воздух едва прорывается через сведенное спазмом горло. Фон Страуд всегда считал себя выносливым человеком, но сейчас отдавал себе отчет — спасти их всех может только чудо Господне.

И оно свершилось!

Сэр Ормонд поначалу даже не услышал хлопанье крыльев, среагировав на появление ангелов, лишь когда те спланировали на землю буквально перед его носом. Их было всего несколько, однако сила, исходившая от посланников Господних, сражала врагов на расстоянии. Громы и молнии обрушились на демонов, не оставляя от них и горстки пепла, тех же кто сумел как-либо уберечься от них пронзали длинные копья с несколькими лезвиями, отдаленно похожие на коузы.

Вокруг донжона мгновенно образовалось пустое пространство и Рыцари Креста, до того рубившиеся из последних сил, теперь могли опустить мечи, оперевшись на их клинки.

— Господи, — прошептал сэр Ормонд фон Страуд, Рыцарь Креста, Защитник Веры, опускаясь на колени и складывая молитвенно руки. — Спасибо тебе. Верую… — И умер от истощения.

Я отступал под ударами Маркварта, скрипя зубами от боли и физического напряжения. Не знаю, сколько прошло времени с начала схватки, но думаю оно было на исходе, а значит надо действовать, а не отступать. Вот только как? Что делать?!

Принц наседал, атакуя с каждой секундой только быстрее, на самом же деле, это действие зелий заканчивалось и я двигался все медленнее. Наконец, атака Маркварта почти достигла цели, я подставил щит и мощь удара бросила меня на колени. Принц усмехнулся и быстрым финтом подцепил край моего щита, следом всадив мне в левое плечо клинок. Мне показалось, что в тело мое вошел кусок раскаленного металла. Я взвыл от боли. Следующий выпад я сумел парировать в самый последний момент, а за ним последовал еще один и еще один и еще. Сил же оставалось так мало, Дюрандаль тяжелел с каждой минутой, я держался на чистом природном упрямстве.

Особенно неприятно было осознавать, что в поясе у меня лежат зелья, исцеляющие раны, но из-за повисшей плетью левой руки я не могу до них добраться.