Две женщины

– Ну, так кто же тебе мешает пойти, как прежде, на бульвары? – сказала Тереза. – Эге, уже не принимаете ли вы меня за тирана, сударь? Вы мой друг, а не раб; я хочу сделать вашу жизнь легкой и приятной, хочу быть снисходительной к вашим недостаткам, постараться привыкнуть к ним и даже полюбить? Где же ваши недостатки, которые мне предстоит полюбить? Или у вас их нет?

– У меня они есть, милая, – сказал Морис, улыбаясь, – их достаточно, чтобы осуществить на деле твою снисходительную философию. А кто же в тебе воспитал такую терпимость?

– Моя мать, женщина добрая и рассудительная, которую вы не часто навещаете, хотя она живет напротив нас.

– Я буду у нее, Тереза, буду.

– Этим вечером, ладно? У нее соберутся кое-какие друзья и я обещаю тебя сопровождать.

– Хорошо, договорились.

Сияющая, молодая женщина приблизила свое лицо к губам мужа.

Морис взял в свои руки головку Терезы и несколько минут смотрел на нее, как бы желая лучше изучить ее красоту и вскоре опьяненный, очарованный этими прелестями, которые обещали стать еще совершеннее – этим ртом, который улыбался так нежно, этими глазами, глядевшими на него с любовью, он, будто желая отогнать подальше от себя какую-то назойливую мысль, быстро прижал Терезу к сердцу и коснулся губами ее восхитительных золотистых волос.

Но в тот момент, когда растроганная Тереза хотела ответить на поцелуй Мориса, в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Морис.

В кабинет вошел лакей и подал хозяину визитную карточку.

– Барон де Ливри! – воскликнул изумленный Морис.

– Этот господин желает знать, дома ли вы, сударь, и мажете ли вы его принять, – сказал лакей.

Пока Морис, прежде чем ответить, советовался с женой, та спросила, принадлежит ли барон де Ливри к числу его друзей.

– Да, это мой старый друг.

– Тогда почему вы колеблетесь его принять? – оказала она. – Ах да, помню: ты же обещал сопровождать меня к моей матери. Мы пойдем к ней немножко позже; я не хочу лишать тебя удовольствия провести некоторое время с другом. – И повернувшись к слуге, который стоя посреди кабинета, ждал распоряжений, она сказала:

– Пригласите барона подняться.

5

Несколько минут спустя Морис, которого Тереза покинула, чтобы пойти переодеться, а затем вновь присоединиться к нему, когда она будет готова, с какой-то опасливой приветливостью пожимал руку лучшему другу Елены де Брионн.

Они молча смотрели друг на друга, будто отыскивая изменения, которые на то время, что они не виделись друг с другом, произошли в их внешности. Наконец, Морис, предложив барону сесть напротив, произнес голосом, все еще хранившим следы некоторого волнения:

– Вот уже долгое время, барон, я не имел удовольствия встречаться с вами. Я часто подумывал о том, чтобы заглянуть к вам, но вы редко бываете дома и…

– И, – прервал его господин де Ливри, – вы отыскали весьма неудачную отговорку, чтобы объяснить довольно естественную вещь. Вы не пришли со мной повидаться, милый Морис, просто потому, что мой вид напомнил бы вам времена, которых уже нет и о которых вы хотели бы забыть. Я прекрасно понимаю все это и не стремился увидеться с вами на минуточку. Признаю со своей стороны несколько неприличным подстеречь вас у вас же дома и навязывать свое присутствие.

– Ах, барон – сказал Морис.

– Не оправдывайтесь, я знаю, что говорю. Мое единственное извинение заключается в моем эгоизме. Когда мне было, как и вам, тридцать лет, я легко заводил новые знакомства и сходился с людьми еще вчера мне неизвестными. Сейчас я стар, и мой возраст имеет свою особенность: скрывшийся или умерший друг не может быть заменен, а некоторые привычки, которых мы лишаемся, оставляют большую пустоту в нашем существовании, и так как я с недавнего времени совершенно выбит из колеи, так как я не знаю, куда мне податься, я принял решение, возможно огорчившие вас – а именно прийти к вам в гости.

– Вы хорошо сделали, барон; но что с вами произошло? Я занимал не так уж много места в вашей жизни, и сейчас, когда я вам изменил…

– Сейчас, когда вы меня забросили, все начало рушиться вокруг меня. Они все меня покинули и я остался один.

– Я не могу понять…

– Ах, вы ничего не знаете! Вы живете в сладком покое, тогда как я подвергаюсь жестоким испытаниям. Сначала о виконте: у него страшный приступ подагры, он не встает с постели вот уже два месяца и естественно шевалье, его неразлучный друг, больше не показывается в свете. Мадемуазель де Брионн захотела провести зиму в Ницце, а… а…

– Ну, а хозяйка дома, мадам Елена? – Спросил Морис, придя на помощь барону и стараясь говорить естественным тоном. – Ведь вы хотите сказать о ней. Она-то по крайней мере с вами осталась?

– Ах, если бы хоть она осталась, этого было бы достаточно! – воскликнул господин де Ливри. – Но неверная! Она решила затвориться у себя, закрыть свой салон и никого больше не принимает, даже меня! А ведь я ее преданный друг вот уже двадцать лет!

– Какой же повод побудил ее к этому? – сказал Морис и голос его изменился от волнения, над которым он уже был не властен.