Две женщины и мужчина

У нее были зеленые глаза, а не голубые, как у Дайны, рыжие, а не светлые волосы, да и фигура свидетельствовала о хрупкости, а не об атлетическом сложении спортсменки. Конечно, обе обладали развитым интеллектом и своеобразным, несколько едким чувством юмора, но физически…

Осознав, в каком направлении движутся его мысли, Кейн испытал настоящий шок. Он уставился на Фейт, чувствуя, как колотится его сердце, ощущая тоску, вину и еще какие-то иные чувства, которые не осмеливался анализировать.

– Кейн? – Фейт озадаченно смотрела на него. Она подняла руку, словно собираясь к нему прикоснуться, но тут же ее опустила. Ярко-красные ногти блеснули при свете пламени.

Отвернувшись от камина и от Фейт, Кейн подошел к роялю и сел на табурет.

– Не позволяйте мне утешать вас. – Его голос звучал резче, чем он хотел.

Кейн успел сыграть всего лишь несколько нот, когда Фейт поднялась, пробормотала: «Спокойной ночи» – и ушла в спальню.

Кейн продолжал играть, но чисто машинально. Ему хотелось последовать за ней, но он не мог этого сделать.

Фейт разбудили лучи утреннего солнца, проникавшие сквозь портьеры, и тихие звуки фортепиано. Она оставила дверь спальни приоткрытой по причине, о которой не хотела думать, и, просыпаясь среди ночи, каждый раз слышала звуки музыки.

Понимает ли Кейн, что снова и снова играет одну и ту же пьесу?

Приняв душ и одевшись, Фейт заставила себя выйти в гостиную и спокойно пожелать ему доброго утра.

Кейн перестал играть, но не поднялся из-за рояля.

– Доброе утро. – Его голос был таким же спокойным, как и ее; судя по влажным волосам и свежей одежде, он также только что принял душ, но Фейт не знала, удалось ли ему хоть немного поспать.

– Очевидно, от Дэниэлса нет никаких новостей?

– Нет, но он должен прийти с минуты на минуту.

Фейт кивнула, потом направилась в кухню и налила себе стакан апельсинового сока. Она не очень хотела пить, но ей нужна была минута, чтобы собраться с мыслями.

Что-то изменилось… Она пока не могла понять, в чем заключаются эти перемены, но чувствовала их.

Фейт не знала, как это произошло и почему, но вчера вечером Кейн впервые смотрел на нее не только как на возможное средство найти Дайну. А раз так, значит…

Нет! Она не должна об этом думать!

«Но он ведь думал об этом – думал всю ночь!»

Фейт медленно вернулась в гостиную.

– Я бы хотела…

– Чего? – В голосе Кейна почти не слышалось напряжения.

«Он не должен так страдать! Скажи ему…» Фейт старалась сосредоточиться, но голос в голове исчез, как мыльный пузырь.

– Я бы хотела, – продолжала она, – чтобы у меня была та многолетняя практика, о которой говорил Бишоп. Чтобы я могла сконцентрировать внимание и понять… – Она поставила стакан на столик. – Мне так жаль, Кейн. Я очень хотела помочь, но…

– Вы и помогли – не сомневайтесь. – Он встал и подошел к ней.

– В самом деле? – Фейт должна была задать этот вопрос, хотя инстинкт предупреждал ее, что это рискованно, так как еще не пришло время. – Или я только… усложнила ситуацию?

Кейн шагнул ближе к ней, словно заставляя себя. Его рука потянулась к ее щеке, но застыла в воздухе.

Фейт внезапно ощутила сердцебиение – и все из-за этой протянутой руки. Прошлой ночью она не смогла коснуться Кейна, вернее, запретила себе сделать это. «Теперь же, – подумала Фейт, – он не может прикоснуться ко мне, опасаясь, что это предательство по отношению к Дайне».

– Я не хочу… – пробормотала она.

– Чего вы не хотите? – Рука наконец коснулась ее щеки.

– Не хочу, чтобы вам было больно. – В действительности ей хотелось закрыть глаза и прижаться, к нему.

– Вы говорите странные вещи. – Голос Кейна звучал озадаченно, но глаза не отрывались от губ Фейт.

– Это важно, – прошептала она, сама не зная почему. – Пожалуйста, верьте мне. Я не…

– Мне все равно, – сказал Кейн и поцеловал Фейт.

Ей казалось, что она тает от охватившей ее бурной радости. Впервые после выхода из комы Фейт чувствовала, что знает, кто она такая…

Звонок в дверь так громко прозвучал в утренней тишине, что они, вздрогнув, отпрянули друг от друга.

Кейн нахмурился:

– Наверно, Тим. Я открою.

– Да, конечно, – с трудом вымолвила Фейт.

Он как будто собирался снова прикоснуться к ней, но что-то пробормотал сквозь зубы и резко повернулся.

Разрываясь между радостью, разочарованием и странным чувством, что она была на волосок от чего-то крайне важного, Фейт наблюдала, как Кейн идет в прихожую и открывает входную дверь.

При виде Бишопа и Ричардсона у нее мелькнула надежда.

Но это длилось лишь момент.

– Мне очень жаль, Кейн, – заговорил Бишоп. – Они нашли Дайну. Ее тело…

Глава 10

– Дайна хотела, чтобы ее кремировали. – Кейн стоял, глядя в окно квартиры сквозь недавно установленные жалюзи. – Она не страдала клаустрофобией в обычном смысле слова, но как-то сказала мне, что всегда боялась оказаться замурованной в тесном помещении – особенно… под землей. Не знаю, почему. Полагаю, это как-то связано с происшедшим в детстве.

Ричардсон наблюдал за ним с таким видом, каким специалист наблюдает за бомбой с часовым механизмом – без страха, но полностью сознавая, что в следующую секунду может произойти взрыв.