Две жены для Святослава

Высокая вода уже сошла, а ниже Асоте реку во многих местах перегораживали пороги и каменистые отмели. Порой воды там было едва по колено, поэтому полочане и латгалы продвигались не слишком быстро. Лодьи разгружали, и латгалы ухитрялись проталкивать их между камней; Городислав сомневался, что справился бы с этим делом без них.

– Нужно сегодня в ночь выслать разведчиков, – сказал Городиславу Корьята, когда закончился четвертый переход и войско встало на ночлег. – Мы расспросим людей в селениях – может быть, варяги уже близко.

На пути войско не раз встречало беженцев: женщины гнали по берегу скотину, везли на телегах пожитки, надеясь уйти подальше за пороги, куда не доберутся враги. Но они бежали лишь от слухов о приближении грабителей и не знали, докуда те уже дошли.

Мысль о разведке Городислав посчитал разумной. Ему очень хотелось пойти самому, но, конечно, тут больше годились местные жители – знающие эти края и способные расспросить селян.

Войско устроилось на ночь. Городислав до полуночи обходил дозоры: его слегка колотило от волнения, спать не хотелось. Возможно, уже завтра будет бой! Захватывало дух, теснило в груди, и будто какая-то сила приподнимала и несла вперед. У полочан и латгалов большое войско – почти тысяча человек! – все хорошо вооружены, умеют владеть оружием и полны решимости. Не сказать чтобы за эти недели он полюбил латгалов, но эти люди, упрямые, гордые и воинственные, внушали уважение. Они знали свои обычаи и не искали чужих; они жили в краю отцов уже полторы тысячи лет и не собирались ни занимать чужие земли, ни оставлять свои. Сердца их были упрямы и несокрушимы, как сам Плачущий Камень.

На своей земле Перконс… то есть Перун даст им победу. Они разобьют варягов, возьмут всю их добычу. То, что варяги отняли у земгалов, достанется победителям. Полочане вернутся домой разбогатевшими и со славой. Когда осенью приедет его смолянская невеста, ему будет чем ее встретить. Она увидит, что выбрала жениха не хуже всяких там киевлян. А потом, имея договор с латгалами и прочими, они станут торговать по Двине и богатеть каждый год. Сами будут давать печати купцам, потому что путь через Двину в Варяжское море короче, чем через Волхов. И со временем Полоцк станет велик и богат, как сам Киев. Прияслава увидит, что правильно выбрала мужа…

Увлеченный этими мыслями, Городислав не заметил, как заснул. Разбудил его Радим:

– Княже! Вставай!

– А? – Городислав открыл глаза, сбросил с головы суконную свиту, которой накрывался от комаров, и удивился: как темно!

Путешествуя накануне Купалы, он привык, что ни вечером, ни утром темноты застать почти не удается.

– Корьята прислал. Выйди, хочет поговорить.

Выбравшись из шалаша, Городислав увидел костер дозорных, а рядом – Корьяту, Лигейко и еще кое-кого из их родни.

– Пришли разведчики, – сказал ему Корьята. – Варяги уже совсем близко. Завтра мы неизбежно с ними столкнемся. Но они, похоже, об этом еще не знают.

– Не знают! – встрепенулся Городислав. – Так чего случай терять? Мы можем пойти вперед, пока они спят…

– Если выступить быстро, то мы успеем дойти до их стана как раз к рассвету.

– Нападем, пока спят, перебьем сколько сможем, и… будем биться! – закончил Городислав, не очень представляя, как все пойдет дальше.

До этого «потом» оставалось пока очень далеко. Видимая глазу жизнь заканчивалась на том мгновении, когда он наконец нанесет первый удар по врагу.

– Прикажи будить твоих людей, а я разбужу моих, – кивнул Корьята.

Вскоре выступили. Полочане зевали, не выспавшись, но понимали: так надо. Завтра кончится эта война, и можно будет вернуться домой. Непривычные к походной жизни, они думали и говорили все о простых вещах: о покосе, о том, как дома на полях всходит рожь, о том, что успеть бы вернуться до зажинок…

Городислав, с щитом на плече и боевым топором в руке, шел первым – сразу после проводника. Он возглавлял эту силищу – пять сотен бойцов! Слыша за собой шум шагов тысячи ног, он чувствовал себя в тысячу раз сильнее. Вот какими были те витязи, о которых сложены сказания! Попасть в сказания он не мечтал, но именно сейчас ощущал себя равным Прияславе смолянской. Достойной парой для Солнечной Девы – бывшей пленницы Кощея.

Шли не так уж долго, как показалось Городиславу. Рассвело. Потом латгал-проводник сделал знак остановиться.

– Тия ир тур, – шепнул он. – Блакус межс.

Городислав понял два слова из пяти: «они» и «лес». Латгал поманил княжича за собой и указал на что-то впереди.

Городислав пригляделся. Темнела громада леса, окутанного туманом. Из тумана выступали верхушки шатров.

– Тур кюнингс.

Это был шатер самого варяжского князя: высокие деревянные стойки кончались резными головами змеев, которые будто смеялись в лицо друг другу.

От реки веяло свежестью. Туман дышал прохладой. Городислав глубоко вздохнул, будто норовил, как великан, втянуть в грудь всю мощь предутреннего леса. Он чувствовал себя таким сильным, что душа не помещалась в тело и пыталась воспарить.