Две жизни

— Соня, помните, вы обещали рассказать мне, почему решили ехать непременно в Ермишскую партию. Это связано с тем, что когда-то здесь жили господа Мишульские?

— Да, с ними, точнее, с усадьбой этих господ. Я давно уже дала себе слово посетить эту усадьбу, чтобы отдать дань памяти одному… Не знаю даже, как сказать… Словом, речь идет об одном маленьком мальчике, который был похоронен там. И хотя это было давным-давно… Но вы слышали, что сказала Евдокия: от усадьбы не осталось и следа.

— Да, вот и на карте нет ничего подобного. А ведь я тоже что-то слышал об этих господах Мишульских. И тоже что-то в высшей степени экстраординарное.

— Тоже слышали? — живо обернулась к нему Софья. — Где? Когда? Что именно слышали?

— Сейчас уж и не вспомню. Но что-то уж больно знакомая фамилия — Мишульские.

— Так, может, кто-то из ваших родных или знакомых упоминал ее? Ваш отец, мать, бабушка?

— Отца с матерью я вообще не помню, я уже говорил вам. А вот бабушка, может, и упоминала. Она любила поговорить о старине.

— А эта ваша бабушка не бывала в здешних краях?

— Нет, она и слышать не слышала ни о Ермиши, ни о чем таком вообще.

— А ее родители?

— О своих родителях она почему-то не любила вспоминать, а вот деда своего — моего, стало быть, прапрадеда чтила как святого. Помнится, она рассказывала о нем часами, могла без устали восторгаться его подвигами.

— Кем же он был, ваш прапрадед?

— Он был военным.

— В больших чинах?

— Какое там! Он был простым солдатом. Но не в каком-то там задрипанном тыловом гарнизоне, а в войсках самого Багратиона и отличился не где-нибудь, а в знаменитом Бородинском сражении, да так отличился, что был удостоен Георгиевского креста. А получить Георгиевский крест простому солдату, сами понимаете… Словом, рассказам бабушки о нем не было конца. И так они запали мне в душу, что — верите? — я даже во сне стал видеть себя солдатом Багратиона. Честное слово! Будто и марширую под бой барабанов, и ядра к пушкам подтаскиваю, и в штыковую атаку хожу. Даже награждение меня Крестом приснилось.

— Вас?!

— Да, будто стою я перед строем солдат и сам Багратион прикалывает мне к мундиру Георгия. И так явственно все это вижу, словно на самом деле было. Но это еще не все! В одном из снов я видел даже свою смерть…

— Смерть?!

— Да, это произошло, похоже, когда мы уже гнали французов из России. Снова был бой. Бой жестокий. И я будто ясно увидел направленный на меня ствол ружья. Помнится, я еще инстинктивно зажал лицо руками, ничего другого просто не оставалось делать. И в тот же миг — яркая вспышка, тупой удар в грудь, острый приступ боли. И сразу вслед за тем — полное безразличие и покой, точнее, какое-то блаженное умиротворение и ощущение стремительного падения то ли в бездонный колодец, то ли в бесконечный, круто наклоненный тоннель. Позже я много читал об ощущениях, какие описывали люди, пережившие клиническую смерть. Похоже, я пережил нечто подобное. Но ведь я был абсолютно здоров. Неужели, наслушавшись рассказов бабушки, я так живо представил себе прапрадедушкину смерть?

— Но ведь ваш прапрадед умер не в бою.

— Кто знает…

— Как кто знает? — рассмеялась Софья. — Иначе не было бы ни вашего прадеда, ни деда, ни вас самого. Нет, ваш прапрадед здесь ни при чем, вы пережили смерть другого человека, того, кого видели во сне в Бородинском сражении.

— Но это и был мой прапрадед.

— С чего вы взяли?

— Так сама бабушка…

— Бабушка-то рассказывала о прапрадеде. Но это только оживило вашу память. А видели вы во сне, похоже, самого себя. Таким, каким были в вашей прошлой, давно прожитой, жизни.

— Так вы тоже верите в эти прошлые жизни, эту так называемую реинкарнацию?

— Как вам сказать… Все это можно только предполагать. Здесь еще слишком много неясного. Хотя мне самой иногда кажется…

Софья надолго замолчала.

— Что кажется? — насторожился Сергей.

— Да нет, все это лишь на уровне подсознания. А кстати, вы не задавались там, во сне, вопросом, откуда был родом снившийся вам солдат?

— Нет, я даже не задумывался об этом, просто ни к чему было. Хотя… Хотя еще в том первом Бородинском сражении мне вспомнилась однажды небольшая часовенка над ключом…

— Часовня над ключом?! — вскричала Софья.

— Да. А что это вас так поразило?

— Нет, ничего… Просто вы так подробно описываете свои сны, что я будто сама начинаю видеть все вам приснившееся: и ваше награждение Георгиевским крестом, и картину вашей смерти, и вот теперь эту часовенку… Но продолжайте, прошу вас.

— Так вот, вижу, будто исчезли вдруг все блиндажи, редуты, пушки и вместо них — крохотная часовня над ключом, и все вокруг нее такое близкое, родное. Возможно, это и было воспоминанием о родине…

— Очень может быть. Только это-то уж определенно не со слов вашей бабушки.

— Кто знает… — начал было Сергей, и вдруг словно молния пронзила его. Все батальные сцены, в которых он якобы участвовал, вся его солдатская жизнь могли присниться и под влиянием бабушки. Но часовня-то над Святым ключом — как о ней могла знать бабушка! Это же та часовня, у которой он встретил в недавнем сне барышню Мишульскую.