Две жизни де Вриса

Он чувствовал себя отдохнувшим. Эта женщина действовала на него лучше любого снотворного. Ночью он перекатился на спину и утащил ее за собой. Ее голова лежала на его плече, а нога была закинута на его бедра, локоток покоился на его груди, а рука обнимала его за шею.

— Ты и правда охрененный мишка Тедди, — прошептал он.

— Наверно, нужно сказать спасибо, — она погладила ладонью грубую щетину на его щеке. — У тебя когда-нибудь был мишка Тедди?

— Ага, — он никогда без него не спал. — Сосед подарил. — Несчастному ребенку.

— А мне папа, — он чувствовал ее теплое дыхание на плече. — Я все еще скучаю по нему. — Твой отец жив?

— Умер, — он скривил губы. — Выжил во Вьетнаме и вернулся в Штаты, чтобы погибнуть в гребаной вертолетной аварии.

— Это тяжело, — она погладила его по груди. — Так у тебя осталась только мама?

— Любопытная сабочка. — В этом между ними была разница. Его любопытство исходило из желания знать, как устроены вещи и даже люди. Ее же — потому что ей было не все равно.

Что, блять, он творит, позволяя ей… влезть в его душу? Он повернул голову и вдохнул запах ее волос, потеревшись подбородком о шелковые пряди. Именно этого он хотел. Не только ее мягкое тело, но и чудесную душу. Ее тепло. У Южаночки был стержень, чтобы противостоять ему, и сердце, чтобы заботиться о нем.

Ага. Может, ему просто нужно удержать ее.

А это означает, что он предложит ей больше, чем кому-либо, с тех пор как он был совсем юным дураком.

Она больше ничего не говорила и не требовала ответов. Просто терпеливо молчала. Неудивительно, что люди с такой легкостью шли с ней на контакт.

— Мама потеряла голову, когда он умер. Алкоголь. Наркотики, — он поджал губы, вспомнив, как его мать клеила мужиков ради жилья и еды. В конце концов, парни уставали от недешевой ебли или ловили ее на походах налево и выставляли ее и ребенка обратно на улицу. — Проституция.

— Мне очень жаль, — прошептала Линдси. Она ласково коснулась его напряженного лица и скользнула ладонью вниз по груди.

Казалось, они были замкнуты в темном пузыре. От ее прикосновений у него встал, и он перехватил ее запястье.

— Прекрати.

Она на секунду застыла и отшатнулась.

— Черт, — он повернулся к ней лицом. В приглушенном свете он видел, как она опустила взгляд. Без всякого выражения на лице. Он провел костяшками пальцев по ее щеке и с облегчением вздохнул, когда она посмотрела на него. — Если будешь продолжать меня трогать, кончится тем, что я тебя трахну. Это неплохой вариант, но я хотел поговорить.

Она моргнула, а потом понимающе на него посмотрела. На ее лице отразилась радость.

— Ты знаешь, что возбуждаешь меня, зверушка, — мягко сказал он. — Не сомневайся в этом.

Она коротко кивнула. Неловко.

Ага, они поговорят еще о кое-чем.

— Расскажи мне о том, почему ты чувствуешь себя нежеланной. Твой последний муж встречался с кем-то еще?

Она прерывисто задышала. Вместо ответа поджала губы. Упрямая Южаночка.

— Думаю, это значит «да». Мы останемся здесь, пока ты не расскажешь мне об этом.

— Не твое дело.

Ее открытое неповиновение — прямо в его постели — напоминало ему поведение задиристого терьера, противостоящего ротвейлеру. Глупо, но так отважно.

— Ты — мое дело, — он произнес эти слова и понял, что сказал правду.

Когда она изо всех сил пыталась сесть, чтобы выбраться из постели, он перебросил через нее ногу, чтобы удержать на месте, и потянулся к ящику прикроватной тумбочки. Черт, ему нравилось, как она заерзала под ним.

Надев презерватив, он перекатился на нее сверху, придавив всем весом к кровати. Ее аккуратную грудь расплющило о его грудную клетку, а полные губы соблазняли своей мягкостью. Он отказался от желания просто взять ее, поднялся на локте и ухватил ее за подбородок.

Она зло посмотрела на него, уголки губ опустились в угрюмой гримасе.

Было бы охеренно забавно прогнать эту гримасу поцелуями. Какая жалость, что это не поможет ему получить ответы.

— Скажи мне.

— Отвали от меня. Мне надо идти. У меня встреча в девять часов.

— Отстойно выйдет, если ты ее пропустишь. Поэтому рассказывай.

— Боже, ты — настырный ублюдок.

— Ага. Продолжай ерзать, и я трахну тебя после разговора. Опоздаешь еще силльнее, — он ухмыльнулся ее пыхтению — как у закипающего чайника.

— Как ты выяснила, что он ходит налево?

По его опыту, такое воспоминание запускало каскад из остальных.

— Я невовремя подняла телефонную трубку. Кто-то звонил с ранчо сообщить, что у него есть, — она с трудом говорила, — хорошенький мальчик, которого мой муж должен заценить.

— Блять, серьезно?

— Д-да, — у нее сорвался голос. — И Виктор сказал, что как раз вовремя, потому что, если он и дальше продолжит без перерыва трахать свою старую толстую жену, то его вывернет наизнанку.

Де Врис захотел свернуть ублюдку шею. С усилием подавив гнев, он сосредоточился на остальном.

— Хорошенький мальчик? Похоже, ты вышла за педофила.

— Так и есть, — прошептала она.

Большинство педофилов не привлекают взрослые женщины. Оперевшись на локоть, де Врис погладил ее руку. Она была холодной.

— А была причина, почему он женился на тебе?

Она кивнула.