Две жизни в одной. Книга 1

Размещение этой характеристики в книге не сочтите за стремление показать себя со всеми плюсами. Все мы умираем, но не все живем мертвыми. Если вдуматься без потайных мыслей, работа с театром не приносила мне дохода, а наоборот, вбирала возможные мизеры, награждая погибшими нервными клетками, была очень трудоемкой, учитывая то, что дети и подростки были в основном из неполных или многодетных семей, из среды (особенно Пролетарского района) криминогенной, со степенью риска в поведении. Театр трижды менял место работы, был не укомплектован порой профессиональными кадрами. Выращивать меняющиеся составы по мере взросления актеров, начинать снова создавать коллектив почти с нуля было морально сверхтрудно.

Из моих записей о работе с театральными детьми может показаться, что я забывала о своих детях. Но это не совсем так. Как и в каждой семье, не все «тишь да гладь, да божья благодать». Как говорится, «в каждом дому — по кому, а где и два». Просто свою личную жизнь, как и личные дела дочерей, зятьев, внуков, я не хотела выносить на обсуждение. Вокруг нас много хороших людей, но и других тоже хватает.

В заключение хочу привести слова Никколо Паганини: «Способным — завидуют, талантливым — вредят, гениальным — мстят». Надо воспитывать не только детей, но и взрослых.

***

Забомбили меня дубы!

Все кидают орехи дубовые.

А мне снятся опять грибы,

А мне снятся боры сосновые.

Метит в маковку злой каштан,

Толстым ежиком все швыряет!

«Ты, каштан, — я кричу, — шайтан!»

Или как еще там величают?

Мне к природе такой — аллергия!

А врачи говорят — ностальгия!

Ялта. 1984 г.

Глава 20. СЛЕТАТЬ БЫ НА ВЕНЕРУ!

Выступлений за период творческой жизни было так много, что порой путаешь не только даты, но и места участия. Но некоторые врезались в память и стоят как гранитные выступы, с крепко помнящимися, незабываемыми образами. Обо всех, даже таких запомнившихся выступлениях, нет смысла долго рассказывать. Это может показаться скучным. Ведь интерес чаще держится либо на соучастии в действии с упоминанием знакомых имен, либо на общей памяти тех событий. Но есть люди — краеведы — эти замечательные «землеройки», «бумажно-экспонаторойки», которым все интересно.

Итак, о пропаганде художественной литературы. Тверское отделение существовало совместно со Смоленским бюро. На моей памяти руководили этой структурой А. Гевелинг, В. Макашов, Н. Мазурин. Все они могли замечательно организовывать встречи, ибо работали совместно с областным обществом книголюбов. А у книголюбов на местах, то есть по всем районам, были уполномоченные. Целая хорошо управляемая сеть работников. У тех и у других были тематические планы. Встречи были интересными, с обсуждением вновь изданных книг, а их выходило не так много, как сейчас, а потому новая книга — событие. Для меня 1983-1985 годы были особенно активными, так как я ушла с преподавательской работы и полностью занялась творчеством и пропагандой литературы.

Прошло столько лет, но отчетливо помню выступления в Осташкове. Встречи проходили в школах, библиотеках. Мария Михайловна Шичкина, работник детской библиотеки, пригласила меня к себе домой. Дом был старенький, как почти и весь этот старинный город, но в доме уютно. Муж, кажется, Володя, принес шампанское, чтобы отметить встречу и знакомство. Не знали они, что я непьющая, думали: раз поэтесса, значит, должна употреблять. Позднее в Калинин пришла небольшая бандеролька, в которой эта милая женщина прислала мне вязанные из шерсти полуносочки-«следки»-«подследники» с припиской: «Пусть они будут теплой памятью о встречах в Осташкове».