Две жизни в одной. Книга 3

На другой день, как всегда, Прокопыч, подойдя к распахнутому настежь окну, заглянул с обычным вопросом:

- Живы? Я тоже. - Но, увидев кошку, воскликнул. - Ингурка? Ты ли это? - На что кошка, посмотрев на Прокопыча злыми глазами, убежала под печь.

- Откуда она взялась? А что это Ингурка, я не сомневаюсь. Только у ней был на спине такой рисунок! Но ведь прошло столько лет? Мы еще были пацанами, когда в деревне появился негр с этой кошкой. Мальчишки дрессировали ее, заставляли танцевать и прыгать через палку. Она очень сердилась, но все-таки исполняла нами придуманные номера.

- Но ведь кошки, - удивилась Мария, - столько лет не живут?

- То-то и оно! Ингурка, Ингурка! - позвал Прокопыч. - Я не буду тебя мучить! Хочешь курятинки? Для Марии нес. Для тебя кусочек, думаю, выделят! Ингурка, Ингурка! - повторил Прокопыч.

Кошка вылезла из-под клети и прыгнула на подоконник к старику.

- Точно. Это она. Вон и ухо правое чуть надорвано. Ванька тогда перестарался. Идиот! Чудно как-то все! - вздохнул Прокопыч, вручая Марии куриную тушку. - Хочешь, вари. Хочешь, запеки в печке. Нынче курей много. И Прокопыч, продолжая глубоко вздыхать, направился к воротам, остановившись, добавил:

- Ты у Пелагеи спроси. Племянница у ней жила по мужской линии вместе со знакомой. Может, чего Пелагея побольше расскажет.

Марии нравилось бродить по лесу, дышать пусть уже не цветущими растениями, а запахами начинающих желтеть листьев. Лето ушло в прошлое, осень потихоньку предъявляла свои права. От большого количества свежего воздуха хорошо спалось. Да и прислушиваться к ночным звукам Марии надоело. Возможно, их стало меньше? Дом принял ее к себе? Возможно, и кошка своим присутствием действовала успокаивающе, одним словом, дом замолчал, почти переставая проявлять свои странности. Марии уже стало казаться, что все, что с ней было - это какой-то полусон разыгравшейся писательской фантазии. Смущало только то, что появившаяся кошка, как уверял Прокопыч, была именно той, из его детства. На что Мария находила объяснение. По законам Менделя далекие наследственные признаки могут проявиться и через несколько поколений. И этот рисунок на шерсти - тоже результат из области генетики. Только вот поведение кошки иногда наталкивало на мысль, что здесь все-таки что-то не так. Кошка часто подходила к стене, к которой была приколочена дубовая дверь, словно прислушивалась к чему-то. А дверь была просто декоративным украшением, за которым не было ничего, кроме бревен стены дома.

Неожиданно наступила зима. Хорошо, что буквально накануне успел появиться трактор с заказанным продовольствием и почтальоншей.

- А мотопырка! - сокрушался Прокопыч. - Так и не явилася. Зря столько грибов насушили! Видно, сломался транспорт у парня. А можь, он и сам того? Мало ли. Всяк в жизни бывает! Но наш товар, Марьюшка, не портится. Главное - мешок с грибами под потолок повесь, поближе к печи, год провисит. Теперь-то мы уж точно, - продолжал старик, - отрезаны от всего мира. Как-нибудь прокукуем до весны. Вот так-то, Мария. А то, если хочешь, переселяйся в мой дом, хотя... - Прокопыч вдруг замолчал.

- Конечно, можно, - ответила Мария, - но свой дом - есть свой дом. Тем более, я живу со стучащей машинкой как с товарищем по работе. Не хочу мешать. Да и вы, вижу, не очень рветесь жить в сообществе? Все здесь привыкли жить по одиночке.

- Что верно, то верно, - ответил Прокопыч, стоя возле калитки. - Ты дорожку к колодцу почаще от снега чисти, а то навалит, без воды будешь. Пока землю морозит еще слегка дедуля-Мороз. Керосинчик зря не жги, да и дровишки экономь. Где их зимой добыть-то. Те, что из лесу натаскали, попиливай, не ленись. Все при деле. А то и с ума можно сойти в нашей-то глухомани. Никуда ведь теперь не подашься! - и Прокопыч ушел.

- Эх, Ингурка, Ингурка! - вздохнула Мария, глядя на кошку. - Чем я тебя кормить-то буду? Придется на консервы налегать, уж не взыщи. В пристройке мыши бегают, вот и кормись по случаю. А пока не замело, сходим-ка к Пелагее за молоком да за сметаной. Козы-то у ней еще дойные.

Подходя к дому белой старушки, Мария увидела, как та, стоя у крыльца, смотрит в сторону леса и бесконечно крестится. «К чему это?» - подумала Мария. Увидев соседку, Пелагея опустила руку и сделала вид, что хочет взять хворостину со ступеней. - И чего стесняется? У каждого свой бог, своя вера.

- К вам можно? - спросила Мария.