Две жизни в одной. Книга 3

Что было потом, не помнила. Но когда Катерина открыла глаза, было светло. Она сидела на сундуке, привалившись к стене спиной. На полу валялись сиреневые бусинки от ее ожерелья и разорванная холщовая ниточка от нательного крестика, что навязала ей на дорогу старая-престарая Ермолаиха, последняя хозяйка твоего, Мария, дома. Больше Евлампию Ермолаевну и ее деда Тимоху - Тимофея Ивановича, царство им небесное, никто не видел. Но зато неизвестно откуда взялась Евфросиния. А потом и пошло и поехало. Стали разъезжаться и исчезать люди. А кто в город подался, а можь, еще куда, вообще непонятно. Тогда и мой сынок уехал. Да так и не объявился по сей день.

- А что стало с Катериной? - спросила Мария.

- А кто знает? Племянница моя по мужниной линии куда-то завербовалась, уехала. С Катериной она так и не встретилась. Разминулись. Эту историю я услышала от самой Катерины. Больше она к нам не приезжала. А Евфросиния вскоре из твоего, Мария, дома ушла жить в пустующий на краю деревни, где сейчас и проживает.

- Так вот почему вы не заходите в мой дом? - усмехнулась Мария, - Думаете, что из него исчезнете? Но я вот не исчезла? Даже, наоборот, с прибавлением! Кошка Ингурка появилась.

- Она-то появилась, а куда подевался ее хозяин - негр? Он ведь тоже исчез?

- Сколько же вы мне загадок загадали. На целую зиму хватит разгадывать. Хотела писать о селе, о жизни одиноких стариков, а вот на тебе! Опять целая фэнтази-история получается?

- Получается, - усмехнулась Пелагея. - Для разгадки Евфросинию попробуй разговорить. Да ты постой! Не уходи! Я сейчас творожок принесу, с вечера отварила! Для удаления пахты вот над тазиком в марлевом мешочке на кухне висит.

После рассказа Пелагеи о событиях, связанных с ее домом, Марии вдруг совершенно расхотелось возвращаться в свое жилище. Но не ночевать же на улице? Войдя в переднюю, осмотрелась по сторонам. Какое жалкое убожество? Эти бревенчатые стены, деревянные лавки, постоянно темнеющий стол? Даже побеленная печь уже не вызывала прежнего восторга. Радовало только то, что в доме после уже рано темнеющего и прохладного вечера было тепло. «Пожалуй, - подумала Мария. - Пора в доме создавать уют, иначе можно, действительно, как говорит Прокопыч, завянуть». Она достала из-под рогожи в углу подаренные городской приятельницей, которая была связана с домом народного творчества, домотканые половики, на стол постелила вышитую крестиком нитками мулине скатерть. Под иконку, что висела в углу, на полочку в виде уголка постелила кружевной платочек, затем, достав из чемодана куски цветного ситца, принялась мастерить занавески на окна. Хотя от кого надо было зашторивать окна? От дедушки мороза, что пожалует в скором времени? Закончив с деревенским уютом, усмехнулась:

- Верно, думают старики: не жить мне здесь долго. «Кто где родился, там и пригодился»! Выросла на асфальте, туда, на асфальт, и тянет. Правда, Мурочка-Ингурочка? «Тишь у нас, да гладь, да божья благодать».

В окно неожиданно громко постучали.

- Кто бы это мог? - удивилась, чуть даже испугавшись, Мария, поспешно отдернула занавеску.

Под окном стоял парень.

- Я от Прокопыча. К вам можно?

- Конечно, - обрадовалась Мария. - Какими судьбами?

- Да вот за грибами приехал. Думал, не доеду, но сумел. А сейчас, видите, снег повалил? Теперь мне не выбраться. Если застряну, можно мне у вас остановиться?

- Милости прошу. Буду очень рада! Заходите, гостем будете! - обрадовалась Мария неожиданному гостю. А сама подумала: «Как знала, в доме «красоту» навела! Какой-никакой, но создала уют».

- «Незваный гость - хуже татарина!» - высказался незнакомец. - Как у вас красиво! - громко и улыбчиво высказался молодой человек, входя в дом. - Как будто попал в деревню к своей бабушке. Только ее нет, как и самой деревни.

- А где ваш двигатель внутреннего сгорания? - спросила Мария. - Мотопырка, как называет мотоцикл Прокопыч.

- Заглох. Там на дороге стоит. Можно я его закачу к вам во двор?

- Не вопрос. Конечно, закатывай! - Мария действительно была рада гостю, нормальному молодому человеку без загадок и всяких умалчиваний.

Самовар весело попыхивал на сосновых шишках, выпуская с носика струйку кипящей воды. Керосиновая лампа, зажженная по случаю прихода гостя, освещала на полную мощность помещение мягким неброским светом.

- Я - Санька, Александр. Студент-заочник. Путешественник и грибной спекулянт! - весело говорил гость, нежась возле печки, с аппетитом прихлебывая чай. - Кошка у вас красивая, необычная. В городе кошек много, но я почему-то таких не видел. Импортная? Из-за границы привезли? Вы, говорил Прокопыч, писатель? Наверное, много ездили?

- Эй, Мурка! Ты куда? - воскликнул гость вслед убегающей кошке. - Чего это она вдруг испугалась? Я животных люблю.

Но кошка, подойдя к приколоченной к стене дубовой двери, вдруг коснувшись ее, словно слилась со стеной и растворилась.

- Что это с ней? - удивленно спросил Санька, недоуменно глядя на Марию.

- Вот и я так говорю и думаю, - погрустнела вдруг Мария. - Не понимаю, что здесь происходит? Называй меня тетей Марией.