Две жизни в одной. Книга 3

- Заходите, гости дорогие, - запричитала Три-худа, положив на голову копёнку из жёлтой соломы, - в осень угодили, погостите. Праздники урожая начинаются, Ванечка. Свадебки на Руси играют. Ты ведь страсть как на балалайке играть любишь! Оставайся, закрома полны. Живи - не тужи!

- Нековды, идтить надобно.

- И то верно, - заторопился Шишок, открывая соседнюю дверь, идущую вверх. А уж Три-худа там, в Зиму Зимовну превратилась, Деда Мороза кличет:

- Эй, Мороз Морозович! Старый, ты что, совсем в детство впал? Сидишь себе на подоконнике, стёкла разрисовываешь? Не слышишь? И дела нет до гостей! Дед, приморозь-ка их, чтобы Зимушку лютую помнили! Вьюга, Метель, Пурга, подсобите! - И закружились холоднющие силы вокруг Ивана и Шишка, и заморозили, и усыпили.

- Поменяю-ка я свой перстенёк с ледяным бриллиантиком на колечко вон у того дружка запечного, - молвила Три-худа в образе Зимы Зимовны, - ни к чему оно этому лохматому, нечёсаному. Ухо, чай, смёрзлось, не чувствует!

- Ты чего за шиворот воду льёшь? - очнулся Шишок, - Не крути, не отдам колечка. Ваня! Да никак умёрз? Вот бы на печку погреться. Чем топите-то? Сосульками, небось?

- А чем же? - отвечает Зима, играя градинками и грызя леденцы.

- Ванюша, пора из зимы выбираться! Нельзя нам тута долго оставаться. Пора в весну идтить. Маятник-то что вещал? Забыл, что ля?

- Ну, Шуршалушка-Шебуршалушка, сна не дал доглядеть. Видал туманы сказочные, солнышко златое улыбчивое, ласковое.

- Пошли, пошли, - стал выталкивать Шишок Ивана за дверь, где тихо скрипели льдины, журчали ручьи, падали капли и слышались раскаты грома. - И здесь нечего задерживаться долго. Но без весны в лето не попадёшь!

- Грох-грох-грох! Трах-трах-трах! - приветственно переливалось крутом.

- И холод, и тепло! Снег и гроза с ливнем! Всё сразу?! - удивился Ваня.

- Так это ж весна! Она така. В ней всё перемешано, - рассуждал Шишок, шагая с Ванькой в лето.

- Прошу, заходите! - на пороге лета стоял солидный рыжий гриб, из-за плеча которого выглядывала взъерошенная ворона. - Разрешите представиться: Лето, Июнь Июльевич Августович, псевдоним - Жаворонков. Глафира, распорядись! Это - Суховей Водопеевич. Его приятель - Смерч. Вместе с Глафирой прилетели, живут вот... Суховейчик, предложи гостям чая с малиновым вареньем, с баранками да с сушками, али черничного пирога.

- Ох, ох! - стал крутиться возле веника Смерч.

- Вертится да охает. Зубы болят. От сладкого, - продолжал Жаворонков. - Вчера, представляете, один целый сад со спелыми яблоками и грушами проглотил. Глафира! Ты чего там возишься?

- Да ещё в Армении персиковые плантации скушал, - добавила ворона, появившись с большим подносом, на котором лежала гора угощений. - Суховейчик, дружок, развлекай гостей! - ворона Глафира подожгла на блюде дурман-траву, стала обносить гостей сладостями, окуривая и одурманивая пришельцев. - Угощайтесь, угощайтесь!

- Пахнет-то как душисто, вкусно, - разомлел Шишок. - Не хуже, чем на печке.

- Хорошо, - вторил ему Ваня.

- Отведайте, гости дорогие, гости долгожданные, - продолжала Глафира. - Суховей, я что сказала?! Развлекай гостей!

- Очень даже охота отведать. Аж за ушами затрещало, рот слюной свело, - говорил, зевая, Ванюша. - Эва, как крутится приятель-то твой...

- Давай, Смертушка, давай! Суши их, высушивай! Эх! - вдруг злобно завопила ворона.

- Что с тобой, Глафирушка? - удивился гриб. - Смертушка-Суховейчик, ну-ка, за водицей волжской слетай! Самоварчик-то, поди, давно пустой? Али выкипел?

- Чаёк да чаёк, - заворчал Суховей, - сейчас слетаю. Будет вам по глотку. Тоже водохлёбы?

- А как же? Водохлёбы. Тверские. Можем с одной баранкой на спор сорок чашек выпить, - подхватил Шишок.

- У нас все водохлёбы: затверецкие, затьмацкие, заволжские, посадские. Спать-то как охота... Пахнет чем-то, не пойму? Вроде, сеном...

- Запахи лугов, садов, полей, рощ. Запахи лета, - поддакивал Жаворонков, - прекрасная пора!

- А что там? - спросил Ваня, показав рукой на стену, уходящую вверх.

- Известно что. Осень. За ней - зима, опять весна, лето, снова осень, и так бесконечно, как сама Земля. От января до января даёт виток наша Земля вокруг солнца. Считает время Земля, считает...

- Хорошо-то как... А ты, Шебуршалушка, ужо спишь и колечко выронил. Как скажу: «Дух железный народися, с...», - и Ванятка заснул.

- А дальше как? Как дальше? Нечиста сила, не успела! - скинув обличье вороны, запрыгала вокруг спящих Три-худа. - Может быть, так: «Дух железный, народися, с новой гадостью явися»? Да ладно, кончилась их жизнь. В старом времени остались, лежать будут возле загородного посада. А ты чего с пустым ведром болтаешься? - накинулась на Суховея ворона. - Опять дорогой выпил?! Вот что, Суховейчик, родненький! Ты всё равно по свету носишься, отнеси-ка этих в старую Тверь!

- А иде та Тверь? На Волге, что ли? - закрутился горячий ветер.

- И на Волге, и на Тверце. Да не перепутай, в каку сторону! Туда - в сторону весны - старое время. Туда, в сторону осени - новое время. Аж чтоб тебя подкинуло да подбросило!