Двенадцать

– Как я слышал, тебе чертовски повезло, что ты вообще жив остался, – сказал врач, мужчина лет шестидесяти, с носом картошкой, покрытым сплошной сеточкой сосудов, проступивших на нем от многолетнего употребления бухла, с хриплым тягучим голосом. С пациентом он говорил в тоне, каким говорят с безнадежно непослушной собакой. – Лежи смирно, лейтенант. Ты в моих руках, пока я сам тебя не выпишу.

Хеннеман принял его доклад в тот же день, когда отряд вернулся в гарнизон. Питер был несколько не в себе, накачанный обезболивающими, и вопросы майора скользили сквозь его сознание, будто неясные силуэты, он воспринимал разговор так, будто это происходит не с ним, будто в соседней комнате разговаривают люди, едва ему знакомые.

– Мужчина, очень старый мужчина с изображением змеи на шее.

– Да, – подтвердил Питер, с трудом отрывая голову от подушки, чтобы кивнуть, что именно это они и видели.

– Сказал ли он, кто он такой?

– Игнасио, – ответил Питер. – Сказал нам, что его зовут Игнасио.

Очевидно, майор не понимал, что и подумать на этот счет. Как и сам Питер. Казалось, Хеннеман снова и снова задает одни и те же вопросы, лишь немного варьируя их. В какой-то момент Питер вырубился. Когда он открыл глаза, то уже был один. Как выяснилось потом, миновали сутки.

Он не видел никого, кроме врача, вплоть до четвертого дня, когда у его кровати появилась Алиша. К этому времени Питер уже мог сесть, левая рука висела на перевязи, чтобы ключица нормально срослась. В тот день его впервые отвели в сортир, знаменательный этап, хотя он и состоял из нескольких неуверенных шагов, которые совершенно лишили его сил. А теперь еще и поесть самому проблема, руки забинтованы, будто в рукавицах.

– Блин, хреново выглядишь, лейтенант.

Свет в палатке был неярким, достаточно, чтобы она смогла снять очки. Питер давно привык к оранжевому оттенку ее глаз, а вот остальным она их редко показывала. Сев на стул рядом с кроватью, она указала на чашку с кукурузной кашей, которую Питер с изрядным трудом пытался запихнуть себе в рот ложкой.

– Не помочь тебе с этим?

– Даже и не думай.

Она ослепительно улыбнулась.

– Что ж, здорово, что в тебе еще гордость осталась. Хеннеман тебя хорошо поджарил?

– Едва помню. Не думаю, что ему понравились мои ответы.

Ложка выскользнула из его пальцев, и комок клейкой жижи размазался по его больничной рубашке.

– Черт.

– Давай помогу.

Он изо всех сил пытался подтолкнуть ложку большим пальцем к краю чашки, чтобы втиснуть ее в щель на ладони.

– Говорю тебе, я справлюсь.

– Да ну? Хватит уже.

Питер уронил ложку на поднос. Алиша зачерпнула каши из чашки и прицелилась, чтобы сунуть ее ему в рот.

– За маму.

– Знаешь, ты мне никогда не казалась исполненной материнского инстинкта.

– В твоем случае я сделаю исключение. Давай ешь.

Ложка за ложкой, и чашка опустела. Закончив кормить его, Алиша взяла салфетку и вытерла ему подбородок.

– Это я сам мог бы сделать, знаешь ли.

– Не-а. В комплекте поставки.

Она откинула голову.

– Вот, прям как новенький.

Отложила салфетку.

– Сегодня утром Сатча отпевали. Очень правильно было. Хеннеман и Апгар речь произнесли, оба.

Хотя сразу было ясно, что Сатч скорее всего погиб при взрыве, Хеннеман повел отряд обратно в горы, на поиски. Символический поступок, но это надо было сделать. В любом случае они ничего не нашли. Никто никогда не узнает, что же случилось там, внизу.

– Я так и думал.

– Сатч был хорошим парнем. Все его любили.

– Мы всегда так говорим.

Алиша пожала плечами.

– От этого оно не перестает быть правдой.

Питер понимал, что они думают об одном и том же. Это был их план, а теперь Сатч мертв.

– Ладно, тебя покормила, идти надо. Апгар посылает меня на юг, на разведку одного из этих нефтяных полей.

– Лиш, откуда ты узнала, что там что-то есть?

Вопрос, похоже, застал ее врасплох.

– Я даже не знаю, что и ответить, Питер. Это было просто… ощущение.

– Ощущение.

Она поглядела мимо него.

– Не знаю, как это выразить словами.

– Я думал, так только Эми может.

Алиша пожала плечами, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор. Не настаивай.

– Думаю, я перед тобой в долгу, что ты там ради меня рисковал. Всегда хорошо не одной оказаться в каталажке.

– К этому все и идет? – мрачно сказал он.

– Апгар сделает то, что сделает. Я мысли не читаю.

– Думаешь, он нам поверил?

– А с чего бы ему нам не верить?

– Признайся, что все это было высосано из пальца.

Алиша ничего не ответила, снова отводя взгляд. А потом посмотрела на него с вопросительным выражением лица.

– Питер, помнишь тот фильм, «Дракула»?

Воспоминания пятилетней давности. Питер смотрел его в гарнизоне Колорадо, вместе с солдатами Ворхиса, в ту самую ночь, когда Алиша вернулась с задания, найдя гнездо Зараженных на старом медном руднике. В ту ночь, когда рядовой Манси, заразившийся, отправился в дальний путь от руки Алиши, и Питер осознал, раз и навсегда, что она – солдат Экспедиционного Отряда до мозга костей. Но в ту ночь он еще не понимал, что настанет время, когда он последует за ней, хотя и чувствовал это.

– Не знал, что ты его видела.