Двенадцать

Что-то коснулось ее ноги, и она дернулась. Поглядела вниз и увидела Мышатника, который смотрел на нее затуманенными глазами. Он начал громко мяукать, а потом побежал вперед, к плотине. Пробежав с метр, остановился и снова поглядел на нее.

Намек был совершенно четким, и Эми пошла следом. Старый кот привел ее к небольшому бетонному сооружению у края плотины, внутрь которого вела массивная закрытая дверь. Старая, ржавая, такое впечатление, что ее не один год не открывали. Там какие-то механизмы? Мышатник стоял у двери и мяукал.

Она открыла дверь и вошла внутрь. Полная темнота, как она тут дорогу найдет? Она на ощупь пошла вдоль стены, ища выключатель. Вот. Замигали лампочки. Посреди небольшого помещения виднелись металлические поручни винтовой лестницы. Мышатник уже стоял на первой ступени. Снова повернулся и посмотрел на нее, снова настойчиво мяукнул и двинулся вниз.

Лестница спиралью уходила в темноту. Она спустилась и снова оказалась во мраке. Снова поискала выключатель и тут поняла, где она. Широкая труба, дорога только одна, вперед. Мышатник уже шел вперед, отбрасывая на стену длинную тень. Его настойчивость была заразительна, и она шла следом по этому подземному миру. Они подошли к следующей двери, с кольцом штурвала. Рядом на полу лежал кусок трубы. Эми вставила его в штурвал и повернула. Дверь открылась, за ней была лестница, снова ведущая вниз. Она посмотрела на Мышатника, который скептически посмотрел в ответ.

Не для меня, боюсь. Дальше ты сама.

Она начала спускаться. Внизу ее что-то ждало, она ощущала некое присутствие нутром. Что-то ужасное, печальное, тоскующее. Она снова оказалась в шахте, более широкой, чем предыдущая. По полу текла струйка воды. В дальнем конце она увидела круг света. Поняла, где она оказалась. Один из сливных каналов. А впереди – лунный свет. Она пошла к этому свечению и увидела, как по нему прошла тень. Не тень – силуэт.

Она поняла.

Эми, Эми, дочь моя возлюбленная.

– Отец.

Эми, я здесь.

Он протянул руки сквозь решетку. Одну руку, худую, с опухшими пальцами, оканчивающимися изогнутыми когтями. Шагнув вперед, она подняла свою руку, и их руки соприкоснулись. Его пальцы сплелись с ее пальцами. У нее в глазах стояли слезы, все плыло.

Эми, я помню. Я помню все.

– Отец, что случилось? Прошу, скажи мне.

Моя отважная Эми. Единственная во всем мире. Ты получишь ответ на все вопросы. Он ждет тебя, на корабле. Я укажу тебе путь, когда придет время.

– Когда? Когда оно придет?

Скоро, сказал Уолгаст. Очень, очень скоро.

V. Нефтяная Дорога

Могу ли видеть я других мученья

и не страдать от этого виденья?
Могу ли видеть горькую тоску

у ближнего и не помочь ему?

Уильям Блейк, «Чужая боль»

28

Нефтеперерабатывающий завод

Фрипорт, штат Техас

Майкл Фишер, нефтяник первого класса, Майкл Искусный, Смыкающий Миры, проснулся от глубокого, без сновидений, сна, с четким ощущением, что его трахают.

Открыл глаза. Лора оседлала его, наклонившись вперед, ее лоб блестел от пота от занятий сексом. Вот блин, подумал он, они же вроде только что этим занимались, да? Почти всю ночь, если по правде. Страстно, с размахом, во всех позах, которые позволяет человеческая физиология, с учетом того, что они делали это на ложе размером с гроб.

– Доброе утро, – с ухмылкой заявила она. – Надеюсь, ты не против, что я начала, тебя не разбудив.

Ладно, да будет так, подумал Майкл. Бывают способы проснуться и похуже. Судя по румянцу на ее щеках, у Луизы все уже на мази, да и он уже близко, особо не отстает. Она принялась качать бедрами, накатываясь на него, будто волны на берег. Накатываясь и отступая.

– Не так быстро, мистер.

– Христа ради, тише уже! – буркнул кто-то наверху.

– Заткнись, Цепс, – ответила Лора. – У меня тут дело.

– У меня стояк уже! Постыдилась бы!