Двенадцать

Сан Пак планировал командировку, но сказал, что, раз такое дело, придется переиграть.

Оставались Ицык, Мария, Римпоче и Б. Н. Махар.

С Римпоче Макс не общался почти уже десять лет, а с остальными — так и все двадцать. Тем не менее буддистского гуру ему удалось разыскать. Последние восемь лет тот, оказывается, проживал в Торонто и даже более-менее освоил английский. За это время Римпоче женился на дочери одного из своих учеников, и у них было двое детишек. Он выслушал суть дела и заявил, что ради такой важной встречи отложит все и прибудет.

Неожиданно сложным оказалось решиться и позвонить Марии. За все эти годы Макс так и не избавился от послевкусия того сожаления, какое испытал, расставшись с ней в парке. Не забыл он и того нежного влечения, которое они испытывали друг к другу.

Макс буквально заставил себя сделать этот звонок. Как выяснилось, Мария по-прежнему проживала в перуанском Трухильо. Она узнала Макса по голосу и рада была его слышать, поэтому первую часть разговора они просто наверстывали ушедшие годы и события. У Марии было уже четверо взрослых детей и семеро внуков. О своем браке с тем инженером она не жалела, но сказала, что овдовела с год назад.

Со смешанными чувствами Макс поведал ей, что о многом сожалеет. Мария сообщила, что вполне счастлива при своей безмятежной жизни в Трухильо. Против поездки она не возражала. Этот выезд оказывался первым после годичного траура. С деньгами у нее было не так чтобы вольготно, поэтому предложение помочь Мария с благодарностью приняла.

— Планировать начинаю уже сейчас, — сказала женщина напоследок.

Положив трубку, Макс почувствовал неожиданную усталость. Вместе с тем в его душе тихо ожило то, что, как видно, не иссякало в нем за все годы, истекшие после встречи с Марией.

Он решил сделать перерыв между звонками.

Найти Ицыка оказалось не так просто. Из киноиндустрии он ушел, тем не менее Максу все же удалось вычислить этого человека через его армейских друзей. Ицык жил в старой части Иерусалима и служил где-то в непыльном месте.

Когда Макс наконец до него дозвонился, ощущение было такое, что с их встречи не прошло и недели.

— Хо-хо, кого я слышу! — приветственно грянуло в трубке. — Здравствуй, мой славный! Как дела?

— Я так рад, что нашел тебя, — сказал Макс. — Мне нужна помощь.

— Да что угодно, парнище ты мой! — гремело в телефоне.

Видимо, на нынешнем поприще Ицыку было уютно, но скучновато.

— Засиделся я что-то… Ну, излагай, что там у нас? Киносъемка едет, разрешения нужны? Ты ж меня знаешь. Все сделаем! — усердствовал Ицык.

— Да нет, не то и не другое, — сказал Макс. — Надо, чтобы ты, я и еще компания из одиннадцати персон слетали в Мексику. Если точнее, то в Исапу, и конкретно к одиннадцатому августа. Твои расходы берем на себя. Детали расскажу при встрече. Крайне важно, чтобы ты был с нами.

Последовала долгая пауза. Макс вполне мог представить себе лицо человека, которому спустя аж двадцать лет вдруг ни с того ни с сего звонят, да еще с такой чуть ли не шизоидной просьбой.

После продолжительного молчания в трубке послышался протяжный вздох.

— Вот что я тебе скажу, — несколько изменившимся голосом произнес Ицык. — Кто я такой, чтобы… отказываться от халявной поездки в обе Америки, да еще в моем возрасте! Решено! — бодро гаркнул он в трубку. — Заметано! Шлешь мне билеты, все, что положено, и я прибываю!

Максу оставалось связаться лишь с Б. Н. Махаром.

_____

Набрать номер Национального музея в Дели не составило труда.

— Будьте добры, соедините меня с господином Махаром, — попросил Макс дежурную сотрудницу.

— Б. Н. Махар у нас, к сожалению, уже не работает, — ответила та. — Но я могу соединить вас с теперешним хранителем материалов пятнадцатого века. Может быть, он вам чем-нибудь поможет.

Макс слегка напрягся. На пенсию с таких должностей вроде как не уходят.

Через несколько минут в трубке послышался вежливый мужской голос:

— Я очень сожалею, но господин Махар вот уж восемнадцать лет как нас покинул. В смысле, ушел из жизни. Он был мне хорошим другом. Под его началом я проработал почти двадцать лет. Мне его по-прежнему очень не хватает.

Макса будто шарахнуло молнией. Какое-то время он не мог вымолвить ни слова, ему хотелось отдышаться.

«Как такое может быть?! — стучало в его голове. — Ведь собраться должны все Двенадцать! Что теперь?!»

Смотритель помолчал и неожиданно спросил:

— Вы, видимо, его друг из США?

Мало-мальски восстановив дар речи, Макс объяснил, что с Б. Н. они познакомились в семьдесят втором году, когда у них в музее проходили съемки.

— Он нам очень помог тогда в получении разрешения, — откровенничал Макс. — Даже познакомил меня со всей семьей, и мы все вместе провели прекрасный вечер.

«Со всей семьей… Семья!» Макса словно прошило, в душе робко забрезжило что-то похожее на надежду.

— Вы, случайно, не знаете, как бы я мог с ними связаться? — ухватился он. — Мне очень надо переговорить с его братом или хоть с кем-нибудь из родственников!

Смотритель подумал и ответил: