Двенадцать

А что Лёва. Такая же жертва обстоятельств. Ну не помню я случая, когда бы он добровольно взял в руки фотоаппарат, не помню. Не о нём сейчас думай, он свою передаточную функцию выполнил. Теперь сосредоточься на ощущениях. Ты, насколько я успел заметить, время от времени страдаешь приступами ясновидения. Заметь, в определённые моменты. И ведёшь себя в эти моменты крайне неадекватно.

Прекрасно. Неадекватность в наличие. Теперь расскажи об ощущениях.

Чувствую, что… меня тошнит…

Дальше.

Я чувствую, что… будет как всегда…

А как всегда?

Всегда убивают, а потом приезжаем мы…

Теперь давай я «почувствую»… Дальше мы едем в «Вечерку»…

В «Вечерку»? Нет, не выйдет! Я уже высказала твоей Инге Васильевне всё, что думаю насчёт этой эпопеи! Могу повторить ещё раз! Лора Ленская уехала, вышла замуж, лишилась писательского дара, умерла… Что угодно… Материалов больше не будет!

Недоразумение моё, пойми, наконец, материалы будут! С тобой или без тебя! Ты мало следишь за общественной жизнью и не знаешь, что принесла Инге Васильевне столько денег, сколько тебе и не снилось… Твои материалы перепродаются в другие издания, их цитируют домохозяйки в очередях, и не за горами издание отдельной книженции… Жизненные и природные процессы имеют свойство — они не подчиняются одному человеку, даже такому продвинутому, как ты. Более того, Инга Васильевна будет благодарна, если ты исчезнешь без скандала, освободив территорию для её маневров.

Но как она может маневрировать? Как? Я чувствую эти убийства! Я!

Ты, ты, только не возгордись… Она может запросто договориться с ментами и вместе с ними выезжать на место преступления, может нанять десяток наркотов, которые всегда в курсе, где и что происходит в ужасном бандитском мире. Ты оказала ей неоценимую услугу — создала сенсацию. Будь уверена, она на холостом ходу ещё достаточно проедет… Более того — учитывая суммы, рейтинги, тиражи, её фанатичную тягу к деньгам и славе, её связи и голову, я могу предположить… Хотя зачем раньше времени обвинять несчастную, психически нестабильную женщину во всех смертных грехах? Поживём — увидим… Но я не намерен отказываться от денег, которые заработал честным участием и тратой собственного здоровья. Мне квартиру купить надо, новые джинсы, постричься… Я Инге Васильевне не позволю паразитировать на наших талантах… Я не очень представляю, как мы будем с ней бороться, но бороться будем, я сказал!

Лёва? Как ты себя чувствуешь?

Откуда ты звонишь?

Я ездила к другу твоего детства Ивану Ивановичу Яковлеву. За консультацией.

Великолепно… Ты вернёшься домой или… Или поедешь куда-нибудь?

Мне нужно заехать в редакцию.

Зачем?

Как «зачем»? Я давно не была там! Слушай! Тебе не интересно знать, как себя чувствует Иван Иванович Яковлев?

Думаю, ему так же плохо… Наташа, послушай, я устал. Я не могу больше с тобой разговаривать… Прощай.

Ну? — Макс отделился от сырой стены. — Что сказал?

Говорит, что болен, не может разговаривать, о своём друге ничего не знает и не очень им интересуется…

Скорее всего, так и есть. Интересно, врач какой-нибудь к нему приходил или нет?