Двенадцать

– Все ученики слушают дурную музыку, все они придурки, – вторит ему Бетти, большая мягкая розовая зайчиха.

– Верно. Просто хочется убить эту дрянную сучку, – соглашается Тедди.

– Ха-ха, это верно, но мы же не по-настоящему. Мы не сумасшедшие, но если бы ты решил кого-нибудь из них убить, то кого бы убил в первую очередь? – спрашивает зайчиха Бетти.

– Ну, думаю, я бы в первую очередь убил эту дрянь Джессику, – заявляет Тедди. – Взял бы, знаете ли, пистолет и – ба-бах. Прямо в затылок. Заставил бы ее встать на колени, как она встает, чтобы сделать минет всем этим придуркам-футболистам. – Тедди устремляет глаза-пуговки на Джессику. – И если в этот момент посмотреть на ее лицо, то будет видно, как оно на доли секунды вздуется, а потом кровь зальет все перед ней. И она упадет в лужу крови и ударится носом, а нос, наверно, сломается, он еще не окреп после пластической операции. Приедут из Си-эн-эн и все снимут, и в школах по всей стране почтят минутой молчания жертв этого ужасного необъяснимого кровопролития.

– Прошу почтить погибших молчанием, – продолжает Тедди, теперь уже официальным тоном, – погибших. А сейчас мы еще мгновение помолчим, о тех, кто убил их.

63

По пути в центр Тимми и Марк Ротко заходят в гастроном «Стар-дели» купить сигарет. Магазин чисто убран и хорошо освещен, но посетителей сейчас совсем нет. Они быстро проходят в конец магазина, а за ними наблюдает смуглый мужчина, стоящий за прилавком. Покупка сигарет требует большего самообладания и большего контакта с людьми, чем кража дисков из магазина. Наконец они, волоча ноги, подходят к прилавку и рассматривают пачки сигарет, расставленные за спиной у продавца. Он смотрит на них сверху вниз, и крепкий низкорослый Марк Ротко неловко переминается с ноги на ногу. В таких ситуациях он все еще нервничает, поскольку однажды его поддельный документ порвали пополам. На прилавке стоит календарь, в котором указана дата. Сигареты могут купить те, кто родился в этот день или раньше. Марк Ротко старается не смотреть в ту сторону. Он говорит:

– Пачку «Парламента».

– Удостоверение личности есть?

Марк Ротко возмущенно закатывает глаза и начинает искать в своих огромных карманах бумажник. Тимми вертит в руках конфету. Марк Ротко открывает бумажник и достает поддельное удостоверение личности с символикой штата Огайо. На фотографии он наклонил голову вперед, чтобы на подбородок падала тень. Голова на снимке кажется приплюснутой.

Мужчина смотрит на удостоверение, фыркает, глядя на Марка Ротко, и бросает документ на прилавок.

– Нет. Оно поддельное.

– Нет? Что еще за на фиг, козел? Не мы такие, жизнь такая! [31]

Тимми нравится, как приятель это произносит, и ему становится весело.

– Да, так в чем дело, ты, чертов погонщик верблюдов? Ему восемнадцать, так что продай ему сигареты. Видишь документы?

– Поддельные.

– Не поддельные, козел.

– Уходите, или я вызову полицию. – Продавец протягивает руку к телефону.

– А что, если я тебе пенделей навешаю.

Марк Ротко выставляет вперед свой двойной подбородок. Тимми машет рукой в сторону, копируя жест из видеоклипов гангста-рэпа и поддакивает:

– В натуре. Скажи ему. Базара нет, чувак, накостыляем ему как следует.

Мужчина смотрит на Тимми, облокачивается на прилавок и пристально глядит на Марка Ротко, прямо в его маленькие голубые глазки.

– Ау меня вот что есть, – он достает из-под прилавка старый потертый револьвер и поднимает его над головой.

Тимми и Марк Ротко бросаются к двери. Тимми орет:

– Вот засада, он достал девятимиллиметровый ствол и собирается всадить пулю тебе в задницу, мой белый друг!

Владелец магазина поражается тому, как быстро мальчик все это протараторил. Он убирает незаряженный пистолет под прилавок.

64

В комнате ожидания у кабинета дерматолога сидели пожилые женщины, и, глядя на их лица, Белый Майк вдруг понял, почему индейцы называли белых бледными демонами. У некоторых дам глаза были постоянно распахнуты слишком широко, у других казались чересчур узкими. Посетительница с маленьким подбородком бросалась, как страус, на перепуганную девушку-администратора за стойкой.

–  Это такое неуважение. Я прождала здесь час, и у меня назначена встреча, так что сейчас я просто вынуждена уйти.

–  Мне очень жаль, но…

–  И я просто не могу больше здесь оставатьсяи теперь прием придется назначить через неделю, или через две, или через месяц, или через три месяца.