Двенадцать детей Парижа

– Нет, они будут слишком заняты размышлением над бедствиями, которые являются делом их собственных рук.

– А еще отец говорит, что королевская свадьба и этот якобы наступивший мир – только видимость. Война лишь немного утихла, и достаточно любой мелочи, чтобы она возобновилась.

– Ваш отец должен был научить дочерей остерегаться незнакомцев.

– Значит, я должна бояться говорить то, что думаю?

– Мы все должны бояться говорить то, что думаем.

– Даже вы?

– Я не могу сказать ничего такого, за что стоило бы умереть.

Паскаль замолчала и стала внимательно разглядывать Тангейзера, словно исследуя темные закоулки его души.

– Жаль, – сказала она наконец.

– Когда-то я тоже так думал, – Матиас налил себе в кружку вина и выпил. – Чем занимается ваш отец?

– Я его подмастерье. – Паскаль продемонстрировала ему перепачканные чернилами руки. – Угадайте.

– Он печатник.

– Издатель, – поправила Флер. – В основном тексты для коллежа де Франс.

Опасная профессия для вольнодумца, подумал Тангейзер, но промолчал.

У Флер, как он заметил, руки были чистыми.

– А ваша мать? – поинтересовался мальтийский рыцарь чуть позже.

– Она умерла, – кратко ответила старшая из сестер.

– Вы не похожи на шевалье, – заявила Паскаль. – Во всяком случае, на графа. Готова поспорить, вы были солдатом.

– Я купец, – ответил Матиас. – Торгую с Востоком, Испанией, Северной Африкой. А попытка вложить деньги в торговлю с Англией обернулась сплошным убытком, когда ваши единоверцы затеяли третью войну и дали «морским нищим»[4] повод захватить мой корабль со всеми товарами.

– Вот почему вы нас не любите, – кивнула младшая Малан.

– Я вас обеих очень люблю.

– Чем вы торгуете?

– Шафраном. Перцем. Опиумом. Стеклом. Всем, чем придется.

– Вы за этим приехали в Париж?

– Нет. Я должен найти свою жену и увезти домой.

– У нее здесь любовник?

Тангейзер никогда не задумывался о такой возможности, и вовсе не из-за добродетели Карлы, хотя ее верность не вызывала у него сомнений – даже мысль о том, что ему могут предпочесть другого мужчину, казалась иоанниту невероятной. Требования его супруги к сильному полу всегда были необыкновенно высоки. Тем не менее, предположи такое мужчина, Матиас посчитал бы себя обязанным прикончить его.

На защиту Карлы бросилась Флер:

– Как тебе не стыдно, Паскаль! Он любит ее, как только может любить благородный человек – это же очевидно! Как орел любит ветер. А женщина, которую так любят, не может быть неверна.

– Карлу пригласили на свадьбу Маргариты и Генриха Наваррских. И она ждет ребенка, – терпеливо объяснил своим собеседницам рыцарь.

Эта информация вызвала столько вопросов, что Паскаль растерянно умолкла.

– Скажите, как мне найти, где живет один студент? – сменил тему Матиас.

– Он хороший студент? – уточнила Флер.

– Надеюсь.

– Тогда нужно спросить у его наставника в коллеже. Ваш студент может жить у него. Так часто бывает – если он достаточно умен.

– Превосходный совет, спасибо. А где я могу снять комнату на несколько часов, чтобы оставить свои вещи и защитить их от воров? У меня важные дела в Лувре, но я не могу таскать все это с собой.

При упоминании Лувра и неких важных дел глаза Паскаль широко раскрылись. Но ответила путешественнику Флер:

– Все свободные комнаты в этом городе забиты гостями, приехавшими поглазеть на свадьбу. Тут тысячи гостей и тысячи тех, кто хочет на них нажиться. А что касается постоялого двора, где можно не опасаться воров, то в даже в лучшие времена…

Тангейзер нахмурился. Свадьба. Черт бы побрал эту свадьбу!

– Мы можем присмотреть за вашими вещами, – сказала младшая из девушек.

– Паскаль, – остановила ее Флер.

– Конечно, можем, – отмахнулась та. – Вы нам доверяете?

Как это ни странно, Матиас действительно им доверял.

– Надеюсь, я могу настаивать на оплате этого доброго дела, – сказал он.

– Можете, – кивнула Паскаль.

– И где же вы будете хранить мои вещи?

– У нас дома. Их там никто не найдет, и это недалеко.

– Там нет ничего ценного, – сказал Тангейзер. – Разве что запасная рубаха. И фунт иранского опиума. И оружие. Все дело в оружии.

– В оружии? – удивилась Флер.

– Сомневаюсь, что мне позволят расхаживать по Лувру с ружьем и парой пистолетов. Поэтому, если ваш отец позволит, это предложение станет для меня большим подарком.

У таверны «Красный бык» стояли четыре ведра воды, за которыми присматривал уличный мальчишка. Похоже, в Париже крали даже ведра. Паскаль дала оборванцу две пригоршни остатков жареного цыпленка, которые тот посчитал более чем приемлемой платой. Паскаль и Флер взяли по два ведра и тронулись в путь.

– На левом берегу нет источников или колодцев, – объяснила Флер. – А мы не можем позволить себе платить за ежедневную доставку воды.

Повернув за угол, они наткнулись на уличную потасовку. Четверо парней руками и ногами избивали пятого – весь в крови, он стоял на коленях у стены. Улюлюкающая толпа подбадривала нападавших. Тангейзер выбрал маршрут, чтобы обойти драку стороной, и повел девушек с ведрами через дорогу.

– Пожалуйста! – Избиваемый юноша жалобно вскрикивал, отбросив остатки гордости. – Пожалуйста!..