Двенадцать евреев, которые изменили мир

Очень скоро импульсивному ссыльному опостылел Усть-Кут. Ему было тесно среди убогих домишек, ограниченного круга общения. Кипучей натуре нужны были простор и большая сцена. А это Петербург, Москва... Больше томиться в ссылке Лев не мог. Когда он сказал об этом Александре Львовне, та возражать не стала. К этому времени у Троцкого и Соколовской уже было две дочери, младшей шел четвертый месяц. Жизнь в ссылке была нелегкая. Побег мужа возлагал на Александру Львовну двойную ношу. Но она отводила эти вопросы одним словом — надо. Революционный долг преобладал у нее над всеми остальными соображениями, и прежде всего личными. Она считала Лейбу гением, который нужен революции, поэтому участвовала в подготовке побега и в течение нескольких дней после него успешно маскировала отсутствие мужа от полиции, укрывая одеялом чучело мнимого больного.

Побег из сибирской ссылки стал началом их личной трагедии. Из-за границы, куда добрался Троцкий, можно было лишь изредка переписываться. Вскоре для Соколовской началась вторая ссылка. Жизнь развела их, оставив лишь идейную связь и дружбу. Лев Бронштейн покинул жену с двумя крохотными дочками, чтобы никогда больше не вернуться к ним. Младшая дочь Нина умерла в 1928 году, старшая дочь Зина — после душевной болезни — в 1933. Сама Соколовская будет сослана Сталиным в Сибирь только за то, что тридцать лет назад она была женой тогда еще никому неизвестного Льва Бронштейна.

Рождение профессионального революционера

«Образцом для Сосо стал Коба, герой романа грузинского автора Казбеги «Нуну». В борьбе против властей угнетенные горцы терпят, вследствие измены, поражение и теряют остатки свободы, в то время как вождь восстания жертвует родиной и своей женой Нуну, всем, даже жизнью. Отныне Коба стал для Сосо божеством... Он сам хотел стать вторым Кобой, борцом и героем, знаменитым, как этот последний. Иосиф назвал себя именем вождя горцев и не терпел, чтобы его звали иначе».

Летом 1902 года ссыльный Бронштейн бежал. И с этого момента появилась новая историческая фигура — Лев Троцкий. В Иркутске друзья достали беглецу не только новую одежду, но и новый паспорт, в который он вписал свою новую, теперь уже бессмертную фамилию. У фамилии был реальный владелец — тюремный смотритель из Одессы — чья весьма представительная внешность импонировала юному Лейбе. Но, может быть, дело не только в фигуре надзирателя, а в самой фамилии, так как «тротц» в переводе с немецкого и идиш означает «вопреки», «наперекор». Такая интерпретация возможна, если учесть, что один из его первых литературных псевдонимов был Антид Отто (антидот), т.е. по итальянски — противоядие. Не только чувство справедливости, но также юношеское упрямство (тротц) превратили Льва Бронштейна в Троцкого — человека, чья жизнь целиком была посвящена борьбе, противостоянию, революции.

Заехав в Самару к Кржижановскому, который одним из первых оценил публицистический талант тогда еще ссыльного Бронштейна и дал ему кличку «Перо», Троцкий направился в Лондон, в редакцию «Искры». С фальшивым паспортом в кармане он нелегально перешел границу с Австрией и добрался до Вены. Здесь, заручившись помощью Адлера — одного из руководителей австрийской социал-демократии, он встретился в Цюрихе с Павлом Аксельродом, получил от него заветный лондонский адрес и ранним октябрьским утром постучал в дверь квартиры, где жили Ленин и Крупская. Взяв денег, он спустился вниз, чтобы расплатиться с кэбом, а затем засыпал чету Ульяновых ворохом новостей с родины.