Двенадцать месяцев. Январь(СИ)

– Хватит, хватит корить себя, – неодобрительно покачала головой Олеся. – Не было в случившемся твоей вины, запомни это раз и навсегда! А теперь вставай, ужинать будем, заодно и в курс дела тебя введу. Хотела ты силу или нет, ничего уже не изменить, а необученной оставаться негоже. Прими случившееся как данность.

Милава осторожно, прислушиваясь к собственным ощущениям, села и спустила ноги с кровати. Не в ее характере было пугаться и от вызова судьбы бегать.

Возражать Ведунье девушка не стала, а, накинув махровый халат, поплелась вслед за ней на кухню. Там уже витали вкуснейшие ароматы еды, и волчата наперегонки старались до нее добраться. Вот только Серый зорко следил за ними и периодически грозно ворчал. Опасливо косясь на отца, маленькие проказники ненадолго утихали, но затем вновь принимались за свое. Больно вкусно пахло из тарелок.

– Вот я вам сейчас уши-то надеру! – пригрозила Олеся, увидев, что волчата начали тянуть и грызть скатерть. – Спасу от вас нет, от шалунов. Горячее же все еще, обожжетесь, а мне потом лечи вас!

Наблюдая за тем, как малыши, понурившись, отошли от стола, Милава тихонько рассмеялась. Они были такими милыми и забавными, что удержаться было просто невозможно.

– А я тебе говор-рил! – завел излюбленную песню Ворон Воронович, слетая со стеллажа в углу комнаты.

– Прокляну! – грозно пообещала Ведунья. – Только тебя, ворчуна, и не хватает.

– Да что ж ты мне все р-рот затыкаешь? – возмутился ворон. – Вот обижусь и уйду от тебя. Одна тут куковать будешь!

Милава с интересом поглядывала то на Олесю, то на птицу ее мудрую, такого спора девушке наблюдать еще не доводилось.

Взмахнув крыльями, Ворон Воронович перелетел от стола на печь и там, нахохлившись, затих, всем своим видом демонстрируя обиду.

– Не обижайтесь, Ворон Воронович, – решила примирить всех Милава. – Они ведь еще дети малые, несмышленые совсем. Одно на уме – гулять да проказничать.

Повернув к ней голову, ворон недовольно каркнул:

– Воспитывать их надо, пока избу по бр-ревнышку не р-разнесли!

– Так помогай воспитывать их, – не осталась в долгу Баба-Яга, – а то только и знаешь, что ворчишь да вредничаешь. А ты, Милава, за стол садись, в ногах правды нет.

Послушавшись совета, девушка присела на лавку, продолжая наблюдать за перепалкой Ведуньи и ворона. Для нее все это было еще внове и весьма необычно: разумная птица, умеющая не просто повторять слова, но понимающая, что говорит. Удивительный и невероятный факт для человека, выросшего не в магическом мире. И пусть она давно знала, что существует другая реальность, отличающаяся от ее – сказочный мир, но одно дело слушать рассказы, и совсем другое – увидеть чудеса своими глазами.

– Все, угомонись, ворчун старый! – не выдержав, Олеся стукнула ладонью по столу. – Лучше ужинать садись, а с завтрашнего дня за дело принимайся. Тем более что мне теперь недосуг будет. Нужно Милаву начинать обучать всему, что мне ведомо.

Незаметно вздохнув, девушка решила не перечить. В этом вопросе, как она поняла, придется ей довериться Месяцу и Бабе-Яге. Если они говорят, что опасно необученной оставаться, значит так оно и есть.

– Скажите, а страшно вам было становиться Стражем, посредником между миром живых и мертвых? – задала Милава давно мучающий ее вопрос.

На мгновение задумавшись, Олеся грустно улыбнулась:

– Нет, девонька, совсем не страшно. Я до этого страху натерпелась, когда видела, как колдуны души людские в плен захватывают и за счет этого зло творят. Поэтому, когда у меня появился шанс помочь им, без раздумий согласилась и с тех пор ни разу не пожалела об этом.

– Но про Бабу-Ягу такие истории страшные ходят, – удивилась Спутница. – Неужели вам не горько от несправедливости такой?

– Всем и каждому мил не будешь, – наставительно произнесла Ведунья. – Люди всегда боятся того, чего не понимают, особенно смерти. И ведь знают же, глупые, что не конец это, дальше на перерождение пойдут, а все одно трясутся, как лист осиновый на ветру.

– Возможно, потому, что не знают, как их судьба дальше сложится, – рассудительно предположила Милава. – Кстати, вы ведь еще и лечите всех.

– Так я до того, как Стражем стать, на лекарку и обучалась. Зачем же отказываться от своей мечты, даже если жизнь по-другому обернулась? Наоборот, я воспользовалась предоставленной мне возможностью и силой обретенной и во много раз улучшила свои навыки. Век-то мой длинный, многому научиться успела, а заодно и других научить.

Милава слушала с огромным вниманием: возможно, и ее судьба отныне схожа с Олесиной будет?

– У вас еще ученицы есть? Никогда не слышала об этом.

– Есть, конечно же! Только сил, по сравнению со мной, у них не так уж и много. А вот ты другая совсем. Чую, совсем чуть-чуть уступать мне будешь.

Задумалась Милава над словами Ведуньи. И чудно, и боязно ей стало. Не зря же говорят: большая сила – большая ответственность. Тем более тогда, когда совсем не ожидал такой дар получить.

– Я, честно, не понимаю, как так вышло, – посмотрела она на Ведунью. – Тут бы радоваться, что жива осталась, но нет же, еще проблем прибавилось!