Двенадцать месяцев. Январь(СИ)

– Какое там! – недовольно махнула хвостом Рыжуха. – Перед самым рассветом ушел. Мир сказочный проверить, тихий шепот снежинок послушать.

– Понятно, – с невыразимым облегчением кивнула Милава, заворачиваясь в мягкую простыню. – Значит, в делах Месяц, поиски продолжает.

***

Следующая неделя выдалась сложной и напряженной. Напрасно тревожилась девушка о будущих взаимоотношениях, Месяца она почти не видела. А со временем все тревоги из-за ночи волшебной сгладились и подзабылись, не до разговоров о мелочах таких Январю сейчас было – кузнец как в воду канул.

Появляясь ненадолго, он каждое утро переносил Милаву в дом Бабы-Яги. На разговоры времени не оставалось. Олеся брала ее с собой и отправлялась к душам, мир покидающим, обучая и знания свои передавая. И как бы девушка ни мечтала, чтобы дар ее исчез, все равно прилежно училась, постигая науку, чтобы стать настоящим Проводником душ.

Поначалу Милаве было сложно привыкнуть к звучащим на краю сознания голосам. То души умерших, не имеющие по какой-либо причине сил самостоятельно уйти за Грань, звали ее на помощь.

Отрадой стало умение различать очаги болезни в теле человеческом. Выглядела они как темные пятна и отличались размерами, оттенками и формой. У каждой заразы были свои особенности, и Спутница старательно, как привыкла, запоминала все, что ей рассказывала Олеся.

Дни напролет они проводили вместе, то путешествуя по миру сказочному и помогая заблудившимся душам, то оставаясь в избе и изучая азы врачевания. Ведунья оказалась великолепной терпеливой наставницей и хорошей рассказчицей, доступно объясняющей сложные для понимания Спутницы вещи. Учиться у нее было одно удовольствие!

В эти дни Милава видела Января-Месяца от силы несколько часов в день. Он появлялся утром, всегда отстраненный, задумчивый; не отвлекаясь от своих дум, завтракал вместе с ней и провожал на обучение. Затем, тепло улыбнувшись на прощание, отправлялся по своим делам. И молчал!

– Удалось ли огневкам Июля-Месяца на след напасть? – на четвертый день после памятной ночи спросила Милава, решив отложить собственные переживания в сторону. – Почувствовали ли они ту магию огненную?

Январь так и замер, булочку до рта не донеся, и очень странно на Спутницу свою глянул. Словно сомневался, стоит ли отвечать.

– И да, и нет, – в конце концов ответил он. – Магию почувствовали, только найти его это не помогло. Единственное, что знаем, колдун еще здесь, в мире сказочном.

– Как это?! – опешила девушка. Совсем не такого результата от Игната ожидала она.

– Хитер кузнец. Затаился от чистой силой огненной неподалеку, собственную магию в ней растворив. Как ширмой от нас отгородился – знаем, что он рядом, а увидеть не способны.

– А что за чистая огненная сила?

– Это изначальная магия огненная. Естественная, ей и обучаться не надо. Как у Месяцев летних или отца их.

– Это что же значит, – испугалась Милава, – кто-то из братьев летних его укрывает?

– Нет, конечно, – успокаивающе улыбнулся Яр. – Братьев моих двоюродных не подозревай, никто из них темного колдуна прятать не стал бы.

– Тогда… – девушка замялась. – То ли ты, то ли Декабрь рассказывали, что спят отцы ваши. Может быть, он рядом с местом, где супруг Лета почивает, укрылся?

– Первым делом проверили, – серьезно кивнул Январь. – Нет там его.

– А что Абрахсис? Есть ли знаки тревожные? Готовится прорыв?

– И этот выжидает. Сдается мне, взаимосвязано все это. Может, ждет он сигнала от кузнеца? Даже тварей своих попридержал – с того дня, как пропала ты, ни единой в мир наш не проползло. Словно замерло все в ожидании.

– А про кузнеца этого Константин разузнал? – девушка уже серьезно обдумывала проблему: если не с этой стороны, так с другой нельзя ли попытаться? Понимала она, в каком напряжении Месяц ее пребывает, да и братья его – тут на миг отвлечься страшно, вдруг как раз тогда и «рванет»?

Январь невольно улыбнулся, сам он так же рассуждал. Тем с большей охотой со Спутницей своей новостями делился, ясность суждений Милавы оценить уже успел. Вдруг да подметит что-то свежим взглядом? Сам он сотни раз всю информацию в голове прокрутил, разные варианты развития событий обдумал. Тем более что кое-какие обстоятельства очень беспокоили Месяца. И за Милаву он тревожился: не будь острой необходимости силу ее открывшуюся скорее подчинить, и к Олесе бы не отпускал. Оттого и оберег надел, что не мог каждый миг сам рядом находиться.

Пока все настороже, некогда сесть и спокойно поговорить им о своем. Даже про обряд рассказать Милаве некогда – все не к месту будет. Разговор это серьезный, на бегу такой затевать – только пугать девушку.

– Старший из кузнецов Корыстышевских признал в колдуне одного из своих сыновей, – ответил на вопрос Милавы Яр. – Отзываясь о нем как о мастере талантливом, Демьян пожалел лишь о том, что утонул его сын, почитай, лет двадцать пять как.

– Не может быть! – нахмурилась Милава. – Ведь жив он! Мы его своими глазами видели.