Двенадцать месяцев. Январь (СИ)

— Я это, я, Милавушка, — заверил ее отец, так и не сдвинувшись с места.

— Но как же так? — поразилась девушка, позабыв даже о том, как ей спать хочется. — Ты ведь утонул. Неужели…

— Нет, доченька, не попадался я колдуну, — заверил ее Михаил. — Просто за Грань не ушел, а подле тебя остался. Правда, теперь все ж придется уйти, слишком много сил потратил, чтобы пробиться сюда.

Глядя на отца, которого она никогда не знала, Милава с трудом слезы сдерживала. Она всегда мечтала, что однажды он придет и попросит прощения за шутку о своей смерти. Скажет о важном и секретном задании, которое выполнял. Всякие фантазии в детскую головку приходили, но время шло, а ничего не менялось. И вскоре девушка смирилась, приняла правду и одиночество.

А здесь и сейчас перед ней стоял тот, кого она так долго ждала и не чаяла уже когда-либо увидеть.

— А можно… мне с тобой пойти? — спросила она.

— Нельзя, милая, рано тебе еще! — строго посмотрел на нее Михаил. — Я останусь с тобой, пока Январь-Месяц не придет. А это уже совсем скоро будет.

«Действительно?!» — оказывается, надежда уже почти иссякла под толщей страха.

— Но я бы так хотела побыть с тобой подольше, — созналась девушка, почувствовав, как слезы по щекам ее потекли. Слишком большим стало потрясение от встречи.

— И я бы хотел, родная моя, — грустно улыбнулся мужчина. — Ты прости меня, невезучего. Как бы я хотел повернуть время вспять, но изменить ничего не могу.

Что ответить ему на это, Милава не знала. Да и не смогла бы, ведь горло перехватило, и она с трудом сдерживала бурю чувств, что всколыхнуло тепло родной души. Ей так хотелось обнять отца, пусть он был и не из плоти и крови. И боялась этого: вдруг такое запрещено и она все испортит? И вновь останется одна.

— Я очень люблю тебя, доченька, — сказал отец на прощание. — И всегда незримо был рядом. Помни об этом.

Облачко согревающего тепла окутало душу девушки, даря покой. Но это не был бесчувственный покой забвения, когда погружаешься в холод безвременья, понимая, что отныне все для тебя закончено. Наоборот, это тепло родственной души словно придало девушке сил, укрепив в намерении выстоять против темной магии. Сонливость отступила, сметенная волной любви, облегчения и… прощения.

— Спасибо, — только и смогла прошептать Милава, задохнувшись от переполняющей ее любви и не находя слов, чтобы выразить ее. Но в ответном взгляде таких похожих глаз светилось понимание, отец сейчас тоже испытывал колоссальное беспокойство. Он и рад был этой встрече и боялся, понимая, что дочь в шаге от гибели.

Для Милавы было невероятно важно услышать это признание, узнать об отце, принять, наконец, случившуюся в их семье трагедию. На какое-то время чувство благодарности и облегчения затмило даже тревогу за Месяца и страх собственного угасания.

Отец вернул ей надежду. И, словно почувствовав это, душа девушки встрепенулась, прислушалась…

Вдруг из дальней дали, разрывая окружающую тьму, донесся призыв.

— Милава… меня?! — словно спрашивал о чем-то издалека голос Яромира. — …милая… тебя!

Глянув в направлении звука, Спутница заметила яркий лучик света. Свет надежды!

— Иди к нему, он поможет, — улыбнулся Михаил, отступая и сразу же бледнея на фоне тьмы. — Теперь тебе нечего бояться. Верь мне, доченька, и доверься Месяцу.

— …пожалуйста, очнись! — продолжали доноситься обрывки слов Января, но девушка замерла на месте, не решаясь отвернуться от отца.

Душу раздирали противоречивые желания. Два таких дорогих ее сердцу существа… По разные стороны от Грани… И выбор — в каком направлении двинуться — сейчас стал очень труден. Вопреки очевидному желанию жить, расстаться с отцом в этот конкретный момент было невозможно.

— Ну же, доченька, иди! — воскликнул мужчина, приободряя, а в следующий миг крепко обнял ее — волна неги окутала душу. — И помни, что я всегда оберегаю тебя! Будь счастлива!

Оттолкнув от себя Милаву, Михаил отступил на шаг назад. Его силуэт отдалялся, сливаясь с окружающей тьмой. Медленно, словно прощаясь. Навеки. И именно это стало для девушки решающим фактором.

«Я не могу подвести отца!» — твердо решила она, и когда его силуэт окончательно пропал, быстро поплыла в сторону лучика света и умоляющих призывов Яромира. Голос Месяца дрожал от сильнейших эмоций, слышались в нем и отчаяние, и боль, и глубокая вера.

— Милавушка… — продолжал ласково звать Январь, и душа Спутницы изо всех сил стремилась к нему, отзываясь на зов.

Вот только тьма и магия, ее создавшая, не намерены были так легко выпускать добычу из лап.

Чем ближе к свету подбиралась девушка, тем труднее было двигаться. Словно в топи увязая, барахталась она в почти осязаемой мгле и билась в сетях страха. Не хотела темница каменная отпускать свою жертву. Стремилась назад утянуть, сном очаровывая да болью пугая, не давая на свободу выбраться.

И у Милавы уже не оставалось сил, чтобы противостоять злу. Очень древним и темным могущество его было.

— А ну-ка, подсобим Спутнице, — неожиданно призвал позади нее голос старухи. — В ней спасение наше!