Двенадцать раз про любовь

– Зачем? – спрашиваю я и тут же понимаю – глупый вопрос.

– Я думаю, ты красивая, но я верю лишь тому, что вижу.

Я качаю головой.

«Хорошо», – говорит он и подает мне пример. Раздевается у меня на кухне. Очень быстро. Одежда темным комом лежит позади него на ламинированном полу. Остались только очки в роговой оправе. Томас держится очень прямо. Тощий, безволосый, кожа очень светлая и вся покрыта синими, фиолетовыми, зелеными, желтыми пятнами. На плече багровеют следы от моего укуса.

– Откуда у тебя синяки?

– Потом расскажу. Разденешься?

– Нет.

Я сижу. Рассматриваю его. Синяки все разных цветов – значит, они не могли появиться одновременно, во время какого-нибудь происшествия, несчастного случая или нападения. «Выглядит ужасно», – говорю я. Собака притрусила на кухню, остановилась позади Томаса, вытянула шею и обнюхивает его. Томас испуганно отпрыгивает. «Отстань, зверюга!» Я смеюсь и тяну собаку прочь. «Что она тебе сделала?»

– Нюхала меня. Почему она?

– Это сука.

Он быстро садится и закидывает ногу на ногу. Мне неприятны его гладкие белые ноги, его детская грудь, его безволосый пах. Сероватый член зажат между бедер, мне почти больно, когда я об этом думаю.

– Мне лучше одеться, – говорит он, – я боюсь собаку.

Через несколько минут он уходит, сказав, что, к сожалению, не сможет мне завтра помочь, уезжает из города – важная встреча. Я ответила, что не нуждаюсь в помощи, – он улыбнулся и погладил меня по голове.

Мы идем в детский сад, большой малыш хочет вести собаку сам. «Только медленно, – говорю я, – и осторожно, гололед! И на переходе остановишься, понятно?» Собака понеслась, ребенок на поводке за ней, я следом – с маленьким малышом в коляске, от этого собака мчится еще быстрее, а с ней и ребенок. «Стой», – кричу я, но они бегут дальше, через улицу, все быстрее и быстрее, ребенок смеется, поскальзывается и растягивается во всю длину. Я сижу на холодном асфальте, ругаюсь с собакой, утешаю ребенка, слезы текут у меня по лицу, на удивление теплые.

Звонит Филипп. После четвертого гудка включается автоответчик, я нажимаю на кнопку прослушивания. Филипп говорит: «Я боюсь тебя потерять. Пожалуйста, позвони, как придешь домой».

Я стираю сообщение.

Не получается сочинить ни фразы. Сижу над текстом о Начале, работа не движется. На странице только: Я, Ты, Диалог.

Я: Я не верю

Ты: Еще как веришь

Я: Ты думаешь?

Ты: Да, я так думаю

Точка, пишу я. Я верю лишь тому, что вижу. Я думаю о Томасе.

– Что мы здесь делаем? – спрашивает большой малыш.

– Катаемся на коньках.

– На конях? – смотрит на меня недоверчиво.

– На коньках.

– И где же эти коньки? – спрашивает он.

– Ну вот же, у нас на ногах!

– Я замерз.

Я тоже замерзла. Этот загребистый холод за считанные минуты захватил и сковал ступни, голени, колени. И теперь целеустремленно и неостановимо ползет вверх по бедрам, подбираясь к туловищу и внутренним органам.

– Мама, я хочу домой.

– Я тоже, мой хороший.

Звонит телефон. Томас хочет приготовить нам ужин. Мне и детям. Он уже все купил. И едет к нам. Вообще-то он уже под дверью. «Тут холодно», – говорит он. «Мы постараемся побыстрее», – отвечаю я и кладу трубку.

– Спят?

Я киваю.

– Сегодня твоя очередь, – говорит он, закончив мыть посуду и присев ко мне за стол.

– Нет, это ты хотел ответить на пару вопросов.

– Например?

– Например, кто тебя так избил?

– Избил?

– Ну, откуда у тебя синяки?

– А еще какой вопрос?

Я размышляю.

– У тебя волосы не растут или ты их сбрил?

– Сбрил.

– Везде?

Он кивает.

– Почему?

Он улыбается и предлагает игру: я задаю вопросы, он отвечает. Но за каждый ответ я должна снять один предмет одежды.

– Но я могу спрашивать все, что захочу, – уточняю я. – И ты ответишь.

– Договорились, – говорит он.

Так я впервые в жизни соглашаюсь на стриптиз. Я стою перед ним.

– Томас, сколько тебе лет?

– Скоро сорок.

(Я снимаю носок.)

– Семейное положение?

– Не женат.

(Второй носок.)

– Дети есть?

– Нет.

(Кофта.)

– Почему?

– Потому что я никогда не занимаюсь сексом без презерватива.

– Ты никогда?..

– Никогда. Это были два вопроса.

(Протестуя, я снимаю шарф и брюки. Считаю, сколько на мне еще надето. Нужно переходить к основным вопросам.)

Иду напролом:

– С кем у тебя секс?

Он смеется:

– Вот это да, ну ладно, можно и так. Я зарегистрирован на двух сайтах знакомств. Там я знакомлюсь с женщинами. Но не всегда удачно, это, – он улыбается, – не самый надежный способ. Поэтому время от времени я еще хожу в один фривольный бар, знаешь, что это такое?

– Теперь ты задал мне вопрос. Нет, я не знаю.

– Туда приходят самые разные люди, пары, мужчины, женщины, чтобы реализовать свои сексуальные фантазии. К сожалению, женщины чаще всего в меньшинстве, поэтому мужчин не всегда пускают.

Мне нравится эта игра. Ни разу в жизни я не получала таких откровенных ответов, тем более от мужчины. Сейчас он мне как раз рассказывает, что бывает в таких местах, где совершенно чужие люди сближаются настолько, насколько два человека в принципе могут сблизиться, в телесном смысле. Вот это да! Я стягиваю футболку через голову.

– Твои синяки связаны с этим баром?