Двенадцать шагов. Книга 1

       Когда-то драконы безраздельно властвовали над всеми землями — человеческими, гномьими, эльфийскими… И ещё кучи существ, названия которых Алекс перевести не мог, потому что драконий язык — это драконий язык.

       На нём даже до пяти посчитать непросто. А если уж речь о каких-нибудь сказочных созданиях, которых Алекс в кино не видел, о которых в книгах не читал… В общем, Сэмерис просто отмахнулся в итоге.

       Властвовали над всеми — и точка.

       А потом повластвовали, значит, и ушли.

       — Куда ушли? — спрашивал Алекс.

       — Сюда, — говорил Сэмерис. — Это наш мир. Внутренний.

       Долго думал, как объяснить, потому что привык уже, что Алекс плохо разбирается в их терминологии, да и слова ещё не все знает.

       — Закрытый, — говорил наконец.

       — А, — понимающе кивал Алекс. — А тут я на голову свалился.

       И всё думал, что сон никак не заканчивается, сон становится больше, и в нормальном сне ему бы уже овладеть всеми этими драконьими ахалаями да махнуть во внешний мир, да найти там самую красивую эльфийскую принцессу… А он тут, корни жрёт, понемногу сходит с ума и учит драконий язык, чтоб не помереть от скуки — Сэмерис-то не всегда рядом. Обычно даже поговорить не с кем.

       “Нет, — думал он, — белки точно нужны. Одну я бы съел, с другой — говорил бы. Жестоко, да… Но дракон я или нет?”

       Вскоре внешний мир стал ему сниться.

       И даже эльфийской принцессы уже не так хотелось, тем более, кто его знает, каких подсознание выдаст эльфов… Хотелось просто пожрать. И поговорить с кем-нибудь ещё.

       Однажды Алекс бросил считать дни и принялся придумывать план.

       Даже не так — план как-то сам придумался, когда он понял наконец, что к чему.

       Когда понял наконец, что драконы всё-таки побаиваются людей. Слишком уж старательно изображают брезгливость, слишком часто ведут себя так, будто обитатели внешнего мира — неприятные насекомые, мелкие паразиты, вроде тараканов или крыс.

       Якобы когда-то, много веков назад, тараканы с крысами завелись в их землях, да так и не вывелись: оказались слишком живучими — и именно потому драконы ушли. Во внешнем мире им, брезгливым и чистоплотным, стало слишком грязно.

       Даже место, в которое свалился он, драконы продезинфицировали.

       “Запечатали”, — сказал Сэмерис.

       Алекс всё спрашивал, почему бы драконам не выйти, почему они прячутся вместо того, чтобы разобраться с паразитами. И не запечатать там потом всё вокруг. Кто бежит от тараканов, бежит так, что создает отдельный мир и прячется в нём?

       Сэмерис объяснял, что разбираться — неправильно. Что, обретя единение со стихиями, иначе видишь мир. Что мир хрупкий и неустойчивый, и ты не станешь нарушать равновесие, просто потому что тебе досаждают какие-то гадкие насекомые. Насекомые сами вымрут. А мир останется.

       И тогда драконы вернутся.

       Но чем больше Сэмерис говорил о стихиях, тем подозрительнее всматривался в него Алекс. Тем больше крепла догадка: дело не в равновесии. Дело в том, что драконы боятся вступать в открытый бой с людьми, нелюдьми, ну и всем остальным, что там во внешнем мире без их присмотра наплодилось. Сейчас он прекрасно понимал: если ему не почудилось, если и впрямь боялись, значит, на самом деле были мудры.

       Наплодилось тут всякого.

       Но тогда он об этом не знал.

       И очень хотелось есть.

       А ещё — посмотреться в зеркало, потому что в ручье фиг чего рассмотришь. И не знаешь, сколько лет прошло. И сколько лет тебе. И какой ты вообще. Кто ты. Вон, появилась растительность на лице. А лицо — как-то иссохло. И нос, вроде как, вырос…

       Алекс как раз наклонился над ручьём, задумчиво тыкая пальцем в нос, когда Сэмерис приземлился в паре шагов, со свистом и грохотом — он любил разгоняться, когда старшие не видели. А старшие в леса вообще не спускались. Им лучше было среди скал. Ну да, а то вдруг в лесу какой-нибудь жучок заведётся — придётся ведь опять в другой мир сбегать...

       — Опять ты здесь, — сердито бросил Сэмерис, отряхиваясь.

       Он не менялся вообще. Был всё тем же — широкоплечим, со странной копной волос, темными глазами и едва заметно насмешливой улыбкой.

       — Стрижетесь вы тоже силой мысли? — спросил у него Алекс. — А бреетесь?

       — Дракон принимает любой облик, который захочет, — пожал плечами Сэмерис.

       Огляделся вокруг и строго добавил:

       — И не бродит по лесу в поисках пищи.

       Подумал и в который раз сообщил набившее оскомину:

       — Дракона наполняют стихии.

       Алекс в который раз покивал с умным видом. Он уже не надеялся, что поймёт, как это: существовать без пищи. Но старательно делал вид, что слушает. Сэмериса обижать было нельзя. Во-первых, скорее всего, Алекс до сих пор жив исключительно благодаря ему. Во-вторых, чего ребёнка обижать? Сэмерис, хоть, вероятно, и старше — кто его знает, сколько ему лет, у драконов какое-то иное времяисчисление, и с ним Алекс пока ещё разбирался, — но сущий ведь ребёнок.

       Как раз потому, что сидит здесь, среди скал, лесов и наставников, каждое слово которых принимает как должное.

       Ему бы прогуляться, увидеть, что к чему…

       — Ты ни разу не был во внешнем мире? — спросил Алекс.

       — Зачем? — нахмурился Сэмерис.

       — Тебя не отпускают? — спросил Алекс.

       — Я могу выйти, когда захочу, — фыркнул Сэмерис. — Просто не понимаю, зачем.