Двенадцать ворот Бухары

— Я не знаю, — сказала Махбуба. — Если бы в Зандани живы были мои родичи, они бы меня искали, спрашивали…

А к кому мне теперь идти?

— В женский клуб! — сказала Фируза. — Пока не найдется кто-нибудь, кто вас знает, вы поживете в женском клубе.

— Я не знаю, что это такое…

— Женский клуб, — сказал Хайдаркул, — это большой дом. Там живут и работают женщины, туда приходят и женщины из города. Там есть все, что им нужно, там их обучают грамоте и ремеслу.

— А, — сказала Махбуба, как будто поняв что-то, — это, значит, богадельня?

Женщины заволновались, зашушукались:

— Из гарема да в богадельню!

— Убежав от дождя, под желоб попали!

— Богадельня или приют для странников — это еще ничего, лишь бы не какой другой «дом»!

Фируза, стоявшая близко к женщинам, услышала эти разговоры и посмотрела на Хайдаркула. Сжав губы, он немного подумал, потом сказал:

— Нет, это не богадельня! Женский клуб — это дом счастья, дом спасения и надежды, дом чистоты и честности. Такого дома до сих пор не было, этот клуб устраивает и будет заботиться о нем Советская власть. Она хочет дать женщинам равноправие, она считает женщин равными мужчинам.

— Я вот тоже работаю в женском клубе! — сказала Фируза. — Слава богу, я ведь не бесприютная.

— Хорошо, коли так, пишите меня, — сказала Махбуба. Хайдаркул записал.

— Кого еще? — спросил он у Фирузы.

— Вас зовут Саломат? — спросила Фируза у другой женщины. Вместо ответа Саломат вдруг расплакалась.

— Что такое, почему вы плачете? — опешила Фируза. — Что с вами?

— Ничего… — отвечала, всхлипывая, Саломат.

— Ой, у нее такое горе! — сказала Раджаб-биби. — Она из Ундари, была помолвлена с одним парнем, но казий забрал ее и подарил эмиру. В гарем привезли ее недавно, эмиру еще не показали. Но когда весь гарем увезли в Шофиркам, в сад Алимбая, в Ундари, ее нареченный даже не пришел ее проведать. Мы узнали потом, что он женился. И, кроме старика дяди, у этой девушки никого нет.

Не плачь, Саломат, дочка, — сказал Хайдаркул, — твой парень не пот слез. Если хочешь, мы тебя отвезем в Ундари к твоему дяде, ты еще свое счастье сказала Саломат. — Я теперь в Ундари ни за что не поеду. Пишию меня тоже туда… ну вот в то место, куда тетю Махбубу…

В женский клуб? — сказала Фируза.

— Да, в женский клуб!

— Хорошо, — сказал Хайдаркул, — запишу тебя в клуб.

В это время во двор смело вошел молодой парень. Ему было лет двадцать, смуглый, кудрявый. В военной форме, на голове военная барашковая шапка, на рукаве красная лента, у пояса револьвер, вся грудь в патронах. Он подошел к столу, за которым сидел Хайдаркул, отдал честь по-военному и сказал:

— Разрешите, товарищ комиссар, доложить вам поручение товарища Куйбышева!

— Карим! Карим-джан! — Это был голос Ойши, прозвеневший на весь двор.

Карим, который, по обычаю, не смотрел в сторону женщин и стоял, глядя только на Хайдаркул а, услышав вдруг знакомый милый голос, страшно растерялся. Неужели это тот самый голос, юл ос Ойши-джан, которая для него дороже всего на свете, дороже даже собственной жизни?! Он был готов голову сложить за нее, но его схватили, связали по рукам и по ногам, бросили в тюрьму… Потом друзья помокли ему бежать из Гиждувана, и тайком, ночью, он пришел в Самарканд и вступил добровольцем в революционную армию. Некоторое время его проверяли, обучали и, убедившись в его искренности и самоотверженности, стали доверять и даже назначили служить при товарище Куйбышеве… Как-то в Кагане, накануне революции, Валериан Владимирович, увидев его возбужденным и радостным, спросил:

— У тебя сегодня хорошее настроение, ты, кажется, очень доволен?

— Да, — сказал Карим, — я так доволен, что меня распирает от радости.

— Чему же ты так радуешься, скажи, я порадуюсь вместе с тобой!

— Я радуюсь, потому что завтра или послезавтра мы нападем на Старую Бухару, разорвем паутину эмира… А я разобью в пух и прах гарем эмира, найду свою Ойшу… А если не найду… — Карим помолчал. — Тогда не знаю что… — сказал он, задумавшись. — Конечно, возможно, и не найду… Кто знает…

Куйбышев улыбнулся, встал, подошел к Кариму, положил ему руку на плечо.

— Не грусти, найдешь, непременно найдешь! Если твоя Ойша тебя любит, она тоже будет искать тебя. Вы найдете друг друга. Но только не думай, что этим все кончится. После того как мы разорвем паутину эмирата, как ты говоришь, нужно будет строить жизнь заново. А это нелегко, не обойдется опять без борьбы. Поэтому, друг, подпоясывайся потуже и готовься к большим делам!

— Я готов! — сказал Карим, опять воодушевившись. — Мой покойный отец говорил мне когда-то: «Никогда в жизни не успокаивайся, не будь беспечным. Одно дело окончишь, другое уже на очереди».

— Правильно говорил твой отец. А кто он был?