Двенадцатое заклятие

Даже если по каким-то неясным причинам Мэри солгала, разве наследство могло быть самым важным в эту минуту? Почему отец хотел, чтобы она о нем позаботилась? Может быть, уличив мистера Баклза в подлоге, Люси могла быстрее нарушить планы леди Харриет? Люси сомневалась, что леди Харриет можно одолеть при помощи юридических законов. Ей ничего не оставалось, как ждать и надеяться, что что-то прояснится.

* * *

Мистер Блейк был так очарован Люси, что захотел показать ей свои работы, и на следующее утро, когда ярко светило солнце, повел ее вниз, в свою мастерскую. Она брала в руки его потрясающие книги — «Песни невинности и опыта», «Бракосочетание рая и ада», «Мильтон». Люси никогда раньше не видела ничего подобного. Книги представляли собой бурный водоворот сплетения рисунка и слова. Даже текст был выгравирован. Буква и изображение переплетались, пока не становились единым целым, и трудно было сказать, где начиналось одно и заканчивалось другое. То, что она видела, было слитным и изящным, хаотичным и сводящим с ума.

Тем не менее, каким бы красивым и сверхъестественным ни было его искусство, не оно поразило Люси больше всего. Когда Люси смотрела на гравюры мистера Блейка, у нее возникло чувство, будто невидимая рука поставила последний фрагмент мозаики на место. Она испытывала восторг, страх и острое любопытство.

— Пришло время кое-что показать вам, мистер Блейк, — сказала она.

Люси поднялась наверх и достала свои страницы из «Немой книги». Спустилась в мастерскую и без всяких церемоний разложила их на столе перед мистером Блейком. Она просто хотела знать его мнение.

Блейк стал внимательно их изучать, пробежал пальцами по изображениям, стараясь не упустить ни одной детали. Одну страницу переложил, другую рассматривал на свет. Третью понюхал.

— Поразительно, — сказал он наконец.

— Похоже на ваши собственные работы, — сказала ему Люси.

Он кивнул:

— Это правда. Я вам больше скажу, это и есть мои работы.

Люси села, не зная, как отнестись к его словам. Мэри сказала, что гравюры были сделаны в семнадцатом веке, и Люси в этом никогда не сомневалась. Какой смысл было лгать? Кроме того, и мистер Моррисон говорил то же самое. Неужели их обоих ввели в заблуждение? Люси решила, что Мэри скорее солгала, чем ошиблась, несмотря на то что и она была способна на ошибку.

— Вы знакомы с алхимией? — спросила Люси мистера Блейка.

Он покачал головой:

— Знаю только то, что каждому известно.

— Вы когда-нибудь искали философский камень, секрет бессмертия?

Он улыбнулся:

— Я уже владею секретом обретения бессмертия, мисс Деррик. Это Иисус Христос. Другого средства мне не надо.

Люси закрыла глаза. Выходит, что, если страницы не были частью мистической книги, а представляли собой искусные гравюры любезного, но душевнобольного ремесленника, все, что она сделала, было напрасным. Люси не могла в это поверить. Страницы были настоящими. Они излучали мощь, и энергию, и магнетическую силу. Люси чувствовала, что эти страницы по сути своей были магическими, что бы это ни означало. Они были как бы наполовину погружены в тот невидимый загадочный мир, который, по его словам, был так хорошо ему знаком.

Она обернулась к нему:

— Когда вы их сделали, сэр?

Он продолжал изучать их с огромным интересом:

— Я их не делал.

— Но вы сказали, что они ваши.

— Конечно мои. Мне эта техника знакома. Хорошо знакома, мисс Деррик. Знаете, когда я ее узнал? После того как умер мой брат Боб, я впал в глубочайшую скорбь. Из всех своих братьев его я любил больше всех. Боялся, что не увижу его, пока не покину мир смертных. Был в таком смятении, что даже не пошел на похороны. Вы, должно быть, считаете меня бесчувственным.

Люси вспомнила, как переживала похороны отца и сестры.

— Вовсе так не считаю.

— Мне было невыносимо, что я должен буду скорбеть на виду у всех, что мое горе должно подчиняться сценарию и быть публичным, как пьеса, которую разыгрывают на сцене, только чувства были не придуманные, а настоящие. И я остался дома. Потом, буквально через несколько дней, Боб пришел ко мне. У меня не ладилась работа, я никак не мог придумать технику, чтобы соединить текст и изображение, как мне хотелось. Боб сказал, как это сделать. Он изобрел технику, которой я сейчас пользуюсь. Я не знал, что делать, появился Боб, объяснил мне все, и вот теперь я знаю, как это делается.

Люси улыбнулась:

— Самое буквальное объяснение того, как приходит вдохновение, какое мне доводилось слышать.

Блейк посмотрел на нее, словно видел впервые.

— Мистер Блейк, — сказала она, — я совсем запуталась. Вы говорите, что это ваши гравюры, и при этом говорите, что их не делали.

— Я и сам запутался. — Казалось, такое положение его забавляло. — Я не делал этих гравюр, но они мои, ошибки быть не может. У меня нет последователей, которые бы работали в такой же технике, а даже если бы и были, никому не удалось бы скопировать мою манеру так, чтобы я не заметил подделки.

— Мне говорили, — сказала Люси, стараясь не выдать волнения, — что эти гравюры были созданы в семнадцатом веке в Ла-Рошели.

Блейк снова внимательно изучил страницы: